Есть стиль привычный, пусть и старомодный,
но от него не откажусь я и в гробу –
я с девушкой вообще любой породы,
сначала говорю, хотя бы о погоде,
а может и о Канте с Нессельроде,
сначала говорю – а уж потом ебу .
Мы сердце покорим шутейным разговором,
серьезностью возбудим интерес,
ну, и конечно, пара-тройка взоров,
а в койку - позже! Вот такой прогресс.
Хоть человек от тварей бессловесных
и отделился мало лет назад,
но вскоре научился пуще радостей телесных,
каких угодно – сильных, томных, пресных -
ценить уют общенья: в койке, в кресле,
в глухом лесу, на Бахе и на Пресли,
все непременно что-то говорят.
Мы можем повернуть миры словами,
мы можем диалогом Шар свернуть с орбиты.
И, соприкоснувшись рукавами,
впадаем в чары ведьминские-навьи,
и карты биты. Тут уж не уснуть.
Любая Клава, та, что за бутылку
готова станцевать канкан,
коль речи будут сладостны и пылки,
и сотрясут от пяток до затылка,
клянусь, отбросит водку и стакан.
Расправится, взовьется, глянет павой,
расскажет что-нибудь о том, что справится,
и скоро станет Клавой-той-самой-вы-узнаете-потом.
Все переменится – и взгляд, и гонор,
осанка, апперцепция и стиль.
Гляди-ка – это ж просто Сара Коннор,
что в мясо всех крошит, то буря, а не штиль!
И неслучайно в форме диалогов
свои идеи доносил Платон.
Хоть древний он, а понимал он много,
хотя, конечно, тот еще гондон.
Мы говорим, и, ergo, существуем,
мы говорим и в этом наша суть.
Мы говорим – словами, жестом, хуем,
и нашу речь – взволнованно-простую,
и сложносочиненную, со вскриком «аллилуйя»
мы шлем, мы шлем, мы шлем… куда-нибудь.
Я рад, что стиль такой отчасти привился здесь,
он, все же, выжил тут.
Смотрите-ка: с народом наши власти сначала говорят.
И лишь потом ебут.
mager.livejournal.comскачать dle 12.1 |
