В наших краях несколько мегамест. Но первые три ступени пьедестела, по моему личному рейтингу, занимают города Н, П и С. Именно в таком порядке – первое, второе и третье места соответственно. Эта командировка была в город П…
Наши со Снежком отъезды из столицы по делам службы начинались всегда традиционно. Мы встречались на вокзале под табло, приобретали дорпаек – пару беленькой, курку гриль и еще чего по вкусу, занимали свою купешку и под стук колес начинали путешествие за новыми знаниями. В этот раз все должно было идти по плану, если бы не одно но. Снежок толи день рождения какое-то успел посетить перед отъездом, толи еще что-то, но к поезду он прибыл уже… Не то, чтобы насвиняченный, но весьма весел. Гораздо веселее меня, трезвого аки стеклышко, грамм примерно на 300-400 – не меньше. Впрочем, это не помешало нам совершить обычную затарку и к тому времени, когда поезд тронулся, столик в купе выглядел привычно в своем неприличии. Но аппетитно. По крайне мере, по моему субъективному разумению трезвому и голодному.
«За дорогу», «За нас - пиздатых», «Ну будем»… Снежка хватило на эти три незамысловатых тоста и даже ногу цыпленка недожрал. «Я пока пропущу», - сообщил Снежок убийственную для меня новость и захрапел. Я остался в тоскливом одиночестве…
Эх, кто не тешил себя фантазиями о дорожных приключениях? Сяду в поезд, в купе шикарная барышня, мило воркуем и сами не заметили, как заключили друг друга в страстные объятия… Но на поверку всегда оказывается, что в купе в лучшем случае два командировочных работяги нажрались водки и мирно воняют нестиранными носками. Вариант хуже – дородная тетушка, постоянно жующая что-то из авоськи и непрестанно что-то пиздящая, пиздящая и пиздящая. Ну и совсем уж засада – молодая семья при чаде и теще (свекрови) вся с виду такая приличная, что не то, чтобы бухнуть вместе, а повернуться лишний раз на полке страшно. Не дай Господи малолетнего ублюдка разбудить потом до самого финиша хера с два уснешь и говна не оберешься… Хотя мамка, молодая в смысле, совсем ни хуя себе. Да и глазками стреляет, сучка. Но куда уж тут?
Все же мое положение было лучше. Рассчитывал, конечно, на большую движуху, но, видать, не судьба. Снежок дрых, но на столе еще было и я, тоскуя, тянул из стакана, шедро добавляя в него из бутылки. Потом из второй. И вкус жизни вливался в меня, как у классика, стремительным домкратом.
Захотелось покурить.
Больно задев плечом дверной косяк, я вышел из купе. В коридоре качнуло еще раз. В тамбуре еще. Чуть сильнее. Но я удержался, инстинктивно дернув рукой в сторону поручня, и схватив при этом что-то теплое. Поворачиваюсь, мать чесная. Деффка.
- Пардон, принцесса. Я не нарочно. Рефлекс.
- Не волнуйтесь. Все в порядке. Может у вас зажигалка есть?
Она потянулась ко мне помятой сигареткой. Видать давно огня ждала. Мы затянулись. Никотин слегка катализировал реакцию усвоения алкоголя в организме и я взглянул на случайную попутчицу с иного угла. Хм...
- Вам не говорили раньше, что вы удивительно похожи на Анжелику Варум?
- Я-а-а-а? – деффка в непонятке округлила глаза.
Лишь спустя изрядное количество месяцев, а может год с лишним, я осознал природу ее искреннего удивления. В городе П мы встретились еще раз и в условленном месте искал глазами малышку, похожую на Варум. Какое там Варум? Там и на Бабкину даже намека не оказалось. Ну, может время свое берет. В поезде она была Варум. Я играл в босоногого мальчика, танцующего тарантеллу.
- А-а-а-а… Да… Мне часто об этом говорят. – справилась сотамбурница с секундным замешательством.
- Да-да, есть некоторое сходство. Но ваш шарм более естественный. Это природный дар. Варум о таком может только мечтать. Поверьте, я общался с Ликой в приватной, так сказать, обстановке. Без сценического макияжа ее невозможно узнать. И… скажу вам по секрету, округлость ее форм, несколько ненатуральна. Вы бы ей дали сто очков вперед.
После этих слов мой взгляд, бесцеремонно упершийся в вырез ее кофты (а там, действительно, было куда упереться) уже не мог показаться нескромным. И эту мысль она подтвердила прогибом спинки так, чтобы вырез этот расползся еще шире.
- Да и голос ее, скажу вам, без дополнительной цифровой обработки, весьма зауряден. – Я выпустил струйку дыма и несколько колец. – Готов спорить на что угодно, вы бы и здесь оказались на высоте.
Она откинула голову назад и прикрыла глаза. На ее губах заиграла чуть лукавая улыбка. По этому тонкому намеку я понял, что передо мной Монсеррат Кабалье – не меньше. Ясен, пень, здесь я имею в виду не габариты.
- Спойте, кудесница, - робко попросил я и она не заставила себя просить дважды.
На первой же взятой ею ноте я пожалел, что не сравнил ее с Волочковой. Пара баскетбольных прыжков в тамбуре движущегося вагона выглядели бы менее безобидными, чем воронье карканье, безжалостной бормашиной сверлящее мои барабанные перепонки.
- А-а-а-ах, ка-а-а-ак, хо-о-о-оче-е-е-тся верну-у-у-уться-а-а-а в городо-о-о-ок…
В этот момент я готов был отдать все сокровища мира, что бы затесаться в любой, самый заштатный поселок городского типа лишь бы обрести умиротворение в тишине. Но природная деликатность не позволяла мне прервать поток застоявшегося таланта. Однако, не в силах больше терпеть, порывисто распахнул дверь перехода в другой вагон и вместе со свежим воздухом в тамбур ворвалась пьянящая мелодия перестука колес. Она наконец-то заткнулась.
- Прекрасно… Никогда не слышал ничего подобного. – я тер покрасневший глаз, поймавший вместе с воздушной волной из межвагонного прохода сигаретный пепел. Сошло за навернувшуюся слезу умиления.
- Я еще вот это могу…
Но я не дал вновь расчехлить иерихонскую трубу.
- Позже, жемчужина. Будем наслаждаться постепенно. Вы просто находка. Это необходимо отметить. Не соблаговолите ли посетить мою скромную дорожную обитель?
Она сделала вид, что не решается. Я обещал быть галантным, заверив, что скромная доля благородного алкоголя придаст нашей дальнейшей культурологической беседе чуть больше свободы и немножко шарма.
- Я выпиваю крайне редко и только белое сухое вино.
- У меня как раз белое. Только белое. Поразительное сходство, я кроме белого к иным напиткам так же отношусь несколько настороженно.
Окрыленные невероятной тождественностью вкусов мы выпорхнули из тамбура.
Снежок нас не ждал. Да и я, признаться, как-то подзабыл о его существовании. Дверь купе отошла в сторону, и нас накрыл густой, сочный храп. Волосатая нога Снежка отвалилась из под простыни прямо на проход. Я несильно ее пнул. Конечность юркнула на свое законное место, Снежок затих. Но не проснулся.
- Кто это? – обескураженная нимфа нервно захлопала ресницами.
- Не обращайте внимания. Это сопродюсер. У нас был тяжелый день и он просто был не в силах бороться со сном.
Пустая бутылка из под водки на столе и початая вторая безмолвно подтверждали истинность моих слов.
- Сопродюсер? Вы занимаетесь…?
- Концертной деятельностью. Сейчас как раз ездим по регионам в поисках участников нового проекта. И, знаете, похоже в П нам ехать уже незачем. У меня такое впечатление, что я уже нашел то, что нам нужно. – Я снова впялился в вырез кофты, она дисциплинированно прогнулась.
- За встречу. – Я плеснул по пол стакана водки и протянул одну посудину неожиданной находке.
Та машинально схватила тару и опомнилась лишь когда готова была опрокинуть посудину в свою луженную глотку.
- Ой, это что водка?
- Белая. Как обещал.
- Но я вино…
- А вот лимончик. Будет как вино.
- Ну разве что лимончик… И она в два глотка осушила стаканюку. Я был на седьмом небе от счастья, осознав, что сегодня мой день.
Я никогда не был на корриде. Я и родео-то в живую ни разу не видел. Но катался на аттракционе, где типа бык вертится как уж на сковородке, а ты должен удержаться на нем как можно дольше. Она была круче чем бык. Такого самозабвенного подмаха я раньше никогда не видел, и вряд ли увижу в будущем. Она двигала тазом вверх и вниз, как пневматический пресс в промышленной кузне. Над ней я порхал так, что едва не бился задницей о верхнюю полку. На взлете мой хуй то и дело вылетал из ее теплой норы и, возвращаясь с орбиты, стоило немало трудов попасть в место старта. Но, похоже, именно это ей и вставляло. По крайней мере, когда она оказалась сверху, амплитуда движений ничуть не изменилась. Теперь она была наездницей и скакала, будто под ней был не я, а 80 кило раскаленных гвоздей. Она теряла меня в прыжке и мастерски ловила при приземлении. Моя Варум была настоящим снайпером прицельной ебли. И, кончая, самозабвенно голосила, не хуже, чем в тамбуре про городок. Но здесь ее соло было очень к месту.
Чуть подустав, она соскользнула с шампура и эстафету разврата приняли ее уста. Я был на верху блаженства и приготовился к финалу. И в тот момент, когда весь я от кончиков пальцев ног, до волосяных луковиц готов был кульминировать, по купе вновь разлился раскатистый храп. Но не мирный, а какой-то встревоженно-озадаченный. Она остановилась и, не освобождая рта, вопросительно взглянула на меня исподлобья. Мол, че за хрень такая и как дальше быть? Я погладил ее по голове, моргнул обоими глазами, мол все пучком и натянул простыню на свой срам, покрыв заодно и ее коробку для мозгов и моего члена. Чуть подвигался, давая понять, что можно и нужно продолжать и она поняла меня правильно. Я откинулся на подушку, повернул голову и глянул на Снежка.
Он уже не храпел. Похоже, что даже не дышал. Вообще, Снежок – большой интеллектуал. Но тем и страшнее мне было увидеть крайне уебанское выражение, застывшее на его физиономии. Он жмурился, вглядывался, приподнимал очки и тер сонные глаза, водружал окуляры на место и снова всматривался и ни хуя не понимал. То ли сон, то ли явь, то ли белая горячка. Я перевел взгляд туда, куда пялился он. Натюрморт действительно впечатляющий. Этакий холм под простыней, размером со среднюю дыню, там, где должен быть мой хуй. Причем, бугор этот методично двигается вверх и вниз, издавая мычаще-причмокивающие звуки. А на уровне моих пяток, над ними точнее, возвышается голая женская жопа. Спина же так же прикрыта белой материей. Есть от чего охуеть, если ты мирно заснул под стук колес с полукило полуспирта внутри и продрых не более полутора часов. Пока сведешь в мозгу увиденное с осознанным можно и двинуться.
Но Снежок – чел закаленный. Мой приветственный жест: типа доброе утро и все в поряде привел его в чувства. Снег понял что не спит, и не слетел с катушек. Понаблюдав еще какое-то время за жопой и холмом, он порывисто, но бесшумно сел на койке. Натянул трики и бочком двинулся к выходу из купе, по дороге моргая и кидая мне маяка, мол, выходи. Жду за дверью. Я показал, что понял.
Прошло еще минут пять. Я слетал к звездам, вернулся и отдышался. Сказал вокалистке, что ненадолго выйду, изобразил, как мне показалось, самую теплую улыбку, на какую только способен, нежно сказал ей «отдыхай, кудесница», спрятал микрофон в штаны и вышел. Снежок ждал меня у самых дверей купе, подпрыгивая и подергиваясь, будто его со всех сторон нещадно жрут вши.
- Дуп, без базара, ты пойми… Ну, когда ты на ней скакал – мне было по хую. Когда она на тебе – тоже. Ну, или почти. Сиськами она болтала, блядь, я ебу. Ну да хуй с ними. Но когда она вниз нырнула… Тут уж блядь, извини. Какой нормальный человек это выдержит. Ну и вот… Пиздец…
Снег показал глазами вниз. Его оттопыренные хуем трики не то что по швам, готовы были лопнуть по живому.
- Брат, говно вопрос. – отвечаю. – Я курить. Надолго. Давай.
Концовка диалога Снега уже не трогала, он сиганул в купе, а я неспешно отправился в тамбур.
Курил я, действительно, долго. Первую сигаретку тянул неспешно, с наслаждением. Покурить после хорошего поебоса завсегда в масть. Вторая тоже зашла гладенько. Третья уже не так вкусно, как первые две, но терпимо. Прикинул, стою уже минут 15-20. Ну, думаю, все у Снежка тили-тили. Даже если еще и не завершил, посижу тихо, водки ебну, понаблюдаю. Мо, и сам присоединюсь, если настрой появится. Захожу, а в купе такая кульминация. Снежок с койки подрывается с воплем: «Че-о-о-о-о»? Бьется башкой о верхнюю полку, взвывает и снова певице: «Да ты охуела»! Вылетает из купе и уже через плечо: "Ебанутая!"
Я смотрю, Варум лежит в койке, простыня стянута до пупа, сиськи наружу. Пиздатые такие сиськи. И лыбится во все 32. Че, думаю, Снежка не устроило? Ну и пошел за ним. А он в тамбуре курит нервно и трет такую канитель.
- Прикинь, захожу, улыбается. Думаю, все заебца. Присел на край ну и как обычно: руками поводил по простыне. Минут 5 все как бы и в кассу все идет. Даже, вроде как приторчала малек. Я руку под простынь, а она ноги тиск и вставляет: «Понимаешь, я одного люблю». Я охуел, и ей – да ты, не парься, мы же, типа, братья. А у самого уже кипит все, что пиздец. Аж яйца сводит. И тут она выдает: «Все равно, не могу я так. Но ты не расстраивайся. Хочешь, я тебе грудь покажу»? И простынь так хуяк вниз до пупа. И это на мой наскипидаренный хуй! Е-ба-ну-та-я!!!
Да, с такими майсами в одиночку ебаться как-то не с руки. Сказал я своей певице о завершении дуэта, обнадежил, что увидимся всенепременно. Слово продюсера – крепче микшерского пульта. И продолжили со Снежком путь при стакане. На полустанке каком-то запасы пополнили и душевно так ехали. Тосты говорили. Меня с пьяну че-то торкнуло за мужскую дружбу и солидарность, да за женскую преданность речуги толкать. А Снежок злился почему-то…
P.S. Пусть не введет вас в заблуждение сия сага, относительно сущности, характера и возможностей Снежка. На моей памяти не подфартило ему в деле поебоса только дважды. Вот в этом поезде, а потом еще разок в славном городе П. Когда я снова с Варумкой этой пересекся. Может какая колдунья она – когда рядом появлялась, то у Снега все с хера на жопу переворачивается. Но об этом позже. А вообще, Снег – сила. И из последующих зарисовок вы убедитесь в этом всенепременно.
liveinternet.ruскачать dle 12.1 |
