Уже лет десять пытаюсь как-то с помощью слов, понятных людям, определить «региональную специфику». Ту самую, которую привычно называют «рабским сознанием», «нашим Уралвагонзаводом» и прочими лестными эпитетами. Получается плохо. Но многочисленные программы развития чего-нибудь, проваливающиеся с дивным постоянством, которое объясняют присущей нам экзистенциально тяге к воровству, заставляют меня пробовать это делать снова и снова. Без понимания этой специфики не только не работают, оказываются чудовищно затратными и неэффективными государственные программы. Без нее все революции против тирании оборачиваются еще большей тиранией, а все проекты либерализации почему-то пробиваются «железной рукой» сквозь человеческие слезы, жертвы и страдания. |
