DataLife Engine > Версия для печати > Русский характер

Нетрудно заметить, что противники так называемых «русских фашистов» мыслят так, что Оруэлл обзавидуется. Преступность не имеет национальности, а вот лень и пьянство — имеют, причем именно русскую. Поражаешься — как эти тунеядцы и алкоголики создали сверхдержаву размером в шестую часть всей суши, а в XX веке выдерживали конкуренцию практически со всем «цивилизованным» (т.е. работящим и трезвым) миром? Да и потерпели поражение вовсе не в честной войне, а вследствие разложения небольшого в количественном соотношении социального слоя — изнутри, повторив судьбу Спарты.

Против русских ведется тотальная война. Ведутся отдельные боевые действия (та же Чечня), однако куда сильнее влияет на обстановку прозападное лобби в правительстве (но это — другая история), а также информационный прессинг. Русским пытаются внушить, что они должны лишь каяться и подчиняться, что на большее, чем никчемные отработанные винтики «тоталитарной машины», они не тянут. Во всех видах СМИ сообщения, которые могли бы освещаться со стороны «охаять русских», раздуваются; сообщений, подаваемых в свете гордости за русский народ — что-то не припоминается. Учитывая, кому принадлежат СМИ, я не удивлен.

Информационному вторжению надо противостоять, но иногда попытки сделать это получаются не менее однобокими: для нейтрализации ушата помоев начинаются заявления о «белости и пушистости» или «рыцарстве без страха и упрека». Понятно, что такая контрпропаганда своей цели не достигает.

Любой народ имеет свои достоинства и свои недостатки; дело лишь в их пропорциях, при этом существуют различные взгляды на то, к какой категории относить ту или иную черту. С моей точки зрения, следует честно признать — да, недостатки у русских имеются. И по отдельности, и у народа в целом. Но имеются и достоинства, и для русского человека достоинств куда больше, иначе русским он не является — какой смысл декларировать свою принадлежность к нации, черты которой в целом не одобряешь?

БОЛЕЕ ИЛИ МЕНЕЕ РУССКИЕ

Для того, чтобы обоснованно говорить о принадлежности какого-либо индивида к определенной национальности, необходимо учитывать оба фактора: генетику и культуру, причем последняя должна влиять с рождения. Подавляющее большинство бессознательных паттернов поведения, понимание «что хорошо, что плохо» и т.д. усваивается в возрасте до пяти лет.

Современный мир пытается нивелировать национальные различия, создать общество из «универсальных потребителей», общечеловеков. О национальной принадлежности «диванного овоща перед телевизором» говорить не приходится.

Конечно, нельзя сводить нацию к одним эталонным экземплярам. Даже в обывателях проявляются национальные черты, но они приглушены и полноценно проявляются лишь в экстремальной ситуации (общеизвестный пример — Великая Отечественная война). С другой стороны, есть вполне международный термин white thrash («белый мусор») — и вот у этой категории действительно нет национальности.

Быть русским (немцем, евреем, американцем) можно более и менее. То есть, нет какой-то распознаваемой всеми границы, позволяющей сказать: «до сих пор немец, а если еще раз свет забудет выключить, то баск». Такая граница условно есть, но для каждого стороннего наблюдателя она своя. Важна не только декларация своей национальности, но и степень соответствия национальному характеру. Очевидно, что стопроцентного соответствия быть не может — просто в силу того, что само определение национального характера базируется на статистике и весьма вольно трактуемых условностях. Однако значительная степень соответствия может уверенно распознаваться достаточным количеством сторонних наблюдателей и служить основанием для квалификации того или иного человека как «типичного русского».

При этом анализируется (далеко не всегда сознательно) вовсе не некий «список соответствий», а система в целом. Психика холистична, а не состоит из независимых «кирпичиков»; то, что можно назвать «национальной составляющей» психики, расположено по всем «слоям» психики, включая личное и коллективное бессознательное.

«Принимая гипотезу о коллективном бессознательном, логично будет предположить, что такие большие социальные структуры, как нация, этнос, страна — имеют специфические признаки в рамках этой гипотезы. Имеется в виду наличие устойчивой картины специфических проявлений архетипов на рассматриваемом уровне; именно устойчивое сочетанное проявление, т.е. некая структура, которая возникает вследствие внутренних связей в моделях нации, этноса, страны. Эти связи проистекают из генетики и воспитания и лежат в области языка, культуры (религия, ритуалы, быт, мифы), социальных отношений, иерархических структур власти и пр. и пр.» — Е. Бочкова, А. Борцов, «Христианство на Руси с точки зрения соционики», М., «Доброе слово», 2004

Упрощенно национальный характер можно представить как «взгляд на вещи». То есть: существует русский взгляд на вещи, американский, французский и прочие (что, кстати, говоря, отражено во многих анекдотах). Какой взгляд более правилен — неизвестно и не может быть известно как минимум до четкого определения «для чего более правилен».

Важно отметить, что «общечеловеческого» взгляда на вещи, признаваемого всеми, не существует. В идеологических целях за него могут выдаваться как взгляды на вещи отдельных наций, так и любые произвольные комбинации взглядов. По смыслу же «общечеловеческое» значит «общее для всех биологически людей», то есть — попросту «животное», соответствующее биологической принадлежности к виду homo sapiens. Никакой «культурной» составляющей в «общечеловеческом» нет и быть не может, одна этология.

РУССКИЙ ХАРАКТЕР

Перейдем наконец к обсуждению русского характера непосредственно; логично начать с типичных мнений, продвигаемых как корректные и даже «научные».

Цитирую В. Шлахтера:

«Как вы думаете, в чем основная причина поражения России в Чеченской войне? Конечно, их много можно назвать, этих причин — политические, экономические, социальные, еще какие-то другие. Но я назову одну-единственную причину, которой вполне достаточно. В России человеку почти что с пеленок начинают внушать: ты — никто, ты — ничто, в лучшем случае ты — лишь винтик машины, а в худшем — просто пустое место. А чего стоят наши пословицы, вроде «Не в свои сани не садись», «Всяк сверчок знай свой шесток» и т.д. и т.п.! Убежден, что у чеченского народа подобных пословиц нет и быть не может. На Кавказе чуть ли не с колыбели мальчику внушают: ты — мужчина, ты — воин, ты не можешь бояться, ты не должен плакать, пусть плачут девчонки, ты — бесстрашен, ты — непобедим… С двух-трехлетнего возраста в сознание ребенка постоянно вводятся подобные установки. А потому победить такой народ практически невозможно. Можно лишь истребить его до последнего воина. Но, пока этот воин жив, он будет сражаться».

Обратите внимание на «убеждён, что нет и быть не может» без каких-либо доказательств. Очень характерно, как и подбор пословиц. Шлахтер «забывает» про такие пословицы, как «Со своей земли умри — а не сходи», «Сам погибай — а товарища выручай» и т.д. Ну и опять же, чем объяснить, что нация трусов и ничтожеств создала и отстаивала на протяжении тысячелетия крупнейшее в мире государство? И почему чечены — «гордая нация воинов» — никакого государства не создали, да и о каких-либо достижениях в области науки, техники и культуры тоже говорить не приходится?

Можно встретить и еще более наглые передергивания. Скажем, широко обошедший интернет текст «Русские. Краткая характеристика», написанный каким-то «интеллигентным» кавказцем.

Цитирую:

«Правда России — это ложь. Русские склонны ко лжи и лицемерию. Вся жизнь в России от начала и до конца пропитана ложью и ложь воспринимается русскими как, нечто само собой, разумеющееся. Некоторые виды лжи таковой даже не считаются».

Никаких обоснований и даже иллюстраций не приводится. Мол, очевидное не требует доказательств. Я не телепат и не могу знать, что именно имел в виду автор под «некоторыми видами лжи», которая не ложь — может, рыбацкие байки?

Но зато я могу привести пример того, что не считается ложью в «цивилизованном обществе».

В 2004 году Организация экономического сотрудничества и развития подвела итоги тестирования школьников, проводившегося в 41 стране мира. Российские школьники по результатам математических тестов заняли только 36-е место. Эксперты указали в первую очередь на неспособность школьников решать реальные проблемы. Это тестирование позволяет оценить не то, знает ли ребенок, что дважды два четыре, а то, как он этим знанием воспользуется. Но осталось неясным, что это за тесты по математике с названием «проверка связи с реальностью»? С какой реальностью, и что это за проверка?

Вот одна из задач, применявшаяся в подобных исследованиях (de Lange and Verhage, 1992):

«В некой стране оборонный бюджет $30 миллионов на 1980 год. Полный бюджет — $500 миллионов. На следующий год оборонный бюджет $35 миллионов, а полный — $605 млн. Инфляция за период, покрываемый обоими бюджетами, составила 10%.

А. Вас пригласили выступить с лекцией перед обществом пацифистов. Вы намерены объяснить, что оборонный бюджет за прошедший период уменьшился. Объясните, как вы можете это сделать.

Б. Вас пригласили выступить с лекцией перед военной академией. Вы намерены объяснить, что оборонный бюджет за прошедший период увеличился. Объясните, как вы можете это сделать».

Математика, как оказывается, тут не главное — посчитать относительную и абсолютную разницу не составляет сложности. Тут дело совсем в другом: на экзамене, который должен проверить практичность полученных знаний, от детишек требуется сообразить, как надуть и ту и другую сторону при помощи цифирок.

Действительно, чтобы так думать — надо иметь мозги, специально заточенные совершенно особенным образом. Что же это за особенный способ думанья, свойственный прогрессивным цивилизованным людям?

У русских все просто и как-то незатейливо. Все знают, что некоторые вещи нехороши. Например, с детства известно, что врать нехорошо. Даже те, кто понимает, что успех при охлократии основан на лжи и использует это, все же понимает, что лжет. В рамках своей извращенной этики он этим может даже гордиться, но тем не менее правду и ложь он все равно отличает.

В процитированной же детской задачке предлагается совсем другой подход. «Это всего лишь задачка, это просто игра». Далее делается акцент на «ничего личного», подумаешь — две группы имбецилов, которым надо навешать лапшу на уши слегка разными способами. Интересна и позиция самого решателя задачки. Кем он себя чувствует? Очевидно, политиком, ответственным за этот самый бюджет. Понятно, что бюджет принят из неких Высших Соображений, и надо просто успокоить две группы, которые могут «зазря волноваться». Ну да, некоторая манипуляция с цифирками здесь имеет место быть. Но это же не ложь, не обман. Это делается для их же пользы — чтобы не волновались зазря.

Да, строго формально — это не ложь. Но вот то, что подобный подход включается в школьные задачи — очень показательно. Формируется образ мышления, который русскому человеку, скажем, так, не свойственен. И если взрослый человек с нормальной психикой в случае целесообразности такого подхода берет на себя ответственность за однобокую подачу информации, то воспитанный с детства на таких задачах просто не задается никакими этическими проблемами.

Разумеется, каждый из тех, кого можно назвать личностью, имеет свою этику, и она вовсе не обязательно совпадает с моралью окружающего социума. Но речь идет не о «другой этической системе», а об отсутствии этики как таковой. Что однозначно приводит к тому, что гармонично развиться психика не может принципиально — не имея начальных опор «что такое хорошо и что такое плохо», причем не просто декларируемых, но и поддерживаемых окружением, психика просто не может подняться — и остается ползать чем-то скользким и амебообразным.

Из того же пасквиля:

«Русские неспособны к самоанализу, к критическому осмысливанию своего собственного Я. Муки совести для них неведомы, так как нет процесса выявления и осознания в себе отвратительных качеств с целью их изжить. Русский не способен ненавидеть самого себя».

Что ж, вот вам взгляд с другой стороны на тему совести:

«В русского человека невозможно не влюбиться. В нем всегда бьется жизнь — работа души и мозга. Он не только лениво созерцает свои просторы и философствует, отдаваясь мечтам, он завоевывает эти просторы потом и кровью, он, мечтая о крыльях, — первым вырывается в космос. Он, рассуждая о чистоте веры и братстве — первым проливает свою кровь и доказывает верность слову. Но ни к кому не были так несправедливы небеса, как к русскому человеку. И сейчас на пороге ХХI века он предан всеми и испытывает такое нашествие врагов в доме своем, что неведома судьба его. Все брошено на его уничтожение! И только потому, что Русский — это Совесть. Это гениальная Совесть! Это не только Достоевский, Толстой, Чайковский, Рахманинов, Циолковский, Вернадский... Это еще русский мужик и баба, выдюжившие тягость всех войн, в столь невероятном количестве выпавших на долю России. И Наполеона, и Гитлера остановил Русский солдат. В то время, когда под них покорно легли «цивилизованные страны». Я уже не говорю о других жертвенных подвигах русского народа, спасавших братьев по вере, трусливых и подлых союзников. Русским было стыдно бежать от врага и стыдно не выполнять обещания и договоры. Русские подавали пример героизма и верности данному слову. Русским были чужды понятия меркантильности и циничной целесообразности, ставших философией жизни для эгоистичных европейцев и американцев, исповедующих принцип «Лучше быть живым шакалом, чем мертвым львом». У русских всегда доминировала Совесть и в победах, и в поражениях. Они прощали побежденных и не унижались перед победителями. Но кому сейчас нужна Совесть?! Кому хочется, чтобы напоминали о его подлости? И Россия для всего «цивилизованного» мира является этим молчаливым напоминанием. Она мешает, как мешает совестливый человек находящемуся рядом с ним преступнику.» — Р. Перин, «Психология национализма»

Кто прав — судите сами.

Очень логично в этом контексте звучит фраза «Русский не способен ненавидеть самого себя» — это, собственно, и является целью подобной пропаганды: убедить русских, что они сами себя должны ненавидеть. Так оно удобнее — смиреннее будут, да и вымрут потихоньку...

Но заниматься оправданиями в ответ на подобные сочинения смысла мало. Попытки доказать, что ты не верблюд, всегда приводят лишь к следующей серии «ладно, не одногорбый верблюд; значит, двугорбый!» или же «ладно, не верблюд, но тогда вообще осел! надо было соглашаться на лучший вариант!».

Поэтому давайте займемся сравнительным анализом и на нескольких примерах покажем, что отличие русского характера от «цивилизованного» действительно существует.

Пример первый. Нередко иностранцы спрашивают, почему русские мало улыбаются?

Действительно, для русского коммуникативного поведения характерна бытовая неулыбчивость, которая выступает как одна из наиболее ярких и национально-специфических черт русского общения (И.А.Стернин, Улыбка в русском коммуникативном поведении // Русское и финское коммуникативное поведение. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000).

Дело в том, что улыбка в русском общении не является сигналом вежливости. В американском же и европейском поведении улыбка — прежде всего сигнал вежливости, поэтому она обязательна при приветствии и в ходе разговора. Задорнов называл американскую улыбку хронической, а Максим Горький писал, что у американцев на лице прежде всего видишь зубы.

Улыбка в сфере сервиса на Западе и на Востоке также прежде всего выполняет функцию демонстрации вежливости. Существует китайская поговорка: «Кто не может улыбаться, тот не сможет открыть лавку». У русских же постоянная вежливая улыбка называется «дежурной» и считается признаком неискренности, скрытности

Улыбка у русских — сигнал личного расположения к человеку, выражение симпатии.

Даже в сфере обслуживания персонал при исполнении служебных обязанностей не улыбался из вежливости. Приказчики, продавцы, официанты, слуги были вежливы, предупредительны, но не улыбались «потому что положено». Вот примерьте ситуацию на себя. Заказываете вы в ресторане блюдо, ожидаете официанта, и видите: он несет поднос, а на лице — улыбка. Загадочная такая...

В русском коммуникативном сознании существует императив: улыбка должна являться искренним отражением хорошего настроения и хорошего отношения. Следствием является нечеткое различие между улыбкой и смехом: на практике часто эти явления отождествляются, уподобляются одно другому.

Сюда же можно отнести различное чувство юмора: для русских характерно так называемое дружеское подтрунивание, не переходящее определенных границ — как пример можно привести творчество Гоголя. Так называемый «фекальный юмор» русским не характерен, даже в вариациях типа «тортом в морду». Просто не смешно — как и, например, смех над калекой. Отличие обусловлено все тем же — улыбка высказывает искреннее расположение, что слабо совместимо с низкопробным издевательством.

Пример второй. Дик Уиттингтон и его кот.

Есть такой персонаж, герой английского национального фольклора. Суть его истории следующая:

Дик, круглый сирота, служил мальчиком на побегушках у лондонского купца. Не было у него за душой ни гроша и ни единого друга, кроме кота, и впереди ему тоже ничего не светило. Однажды хозяин Дика снарядил корабль в страны мавров. По обычаю, если на корабле оставалось место, слуги купца могли отдать на продажу какие-то свои вещи; если что-то удавалось продать, капитан привозил и отдавал им выручку. А у Дика совсем ничего не было — даже запасной пары штанов. Но тут же представляется шанс! Он взял и отдал на продажу кота.

Через год корабль возвращается. Капитан приходит в купеческий особняк и первым делом говорит: «А позовите-ка сюда того мальчишку, что кота продал!» И, на глазах потрясенного хозяина и прочих слуг, вручает Дику шкатулку, полную золота и драгоценных камней.

Оказывается, моряки заплыли в какую-то далекую страну, где не знали кошек. Местное население очень страдало от крыс, и, увидев, как ловко кот с ними расправляется, тамошний царек заплатил за него огромные деньги.

Вот так Дик Уиттингтон разбогател. Хозяин-купец взял его к себе в партнеры, а когда Дик подрос, отдал за него свою дочь. Со временем Ричард Уиттингтон сделался лорд-мэром Лондона. Вот вам счастливая история о том, как бедный деревенский паренек вышел в люди и завоевал столицу.

С точки зрения национального характера интересны два момента:

1. Дик нашел свое счастье благодаря тому, что продал за деньги своего единственного друга. И это рассматривается как однозначно положительный пример (причем история-то прежде всего детская, «педагогическая»).

2. И мораль, и сама эстетика истории — абсолютно «протестантские», торгашеские, прямо по Веберу. Однако это — XIV век. Никакой пуританской этики еще и в помине не должно быть, так что мы здесь наблюдаем специфическое качество англосаксонского менталитета.

Вы себе представляете русскую сказку с аналогичным сюжетом? Думаю, что нет.

Пример третий, тоже сказочный. Кто застал по возрасту, тот помнит, что советских детей растили на хороших советских сказках. Мультфильмы учили детей не просто тому, «что такое хорошо и что такое плохо», но и тому, как надо познавать мир. Скажем, сказка «Кто сказал «Мяу»?» В.Сутеева. Щенок, ища разгадку таинственного «мяу», знакомится с обитателями двора, узнает, что звери отличаются друг от друга не только звучанием. Есть такие, кто пытается ужалить, обидеть, есть и с кем дружить. К Щенкам — одно отношение, к Лохматым Псам — совсем другое. Сам щенок в процессе поисков впервые переходит со щенячьего «ав-ав!» на взрослое собачье «Р-р-р-р-р!», осознавая, что к чему в этом мире.

Казалось бы, как можно — в детской литературе — преподнести сюжет «ребенок познает мир»? Да только так — доброй притчей... Что, согласились? Значит, вы тоже тупые русские, которые не в состоянии достигнуть полета мысли настоящего свободного литератора (художника). Вот вам другой пример детской литературы, «оттуда».

Вот сказка для израильских детей от В. Хольцварта и В. Арльбруха. Hазывается «Про маленького крота, который хотел знать, кто накакал ему на голову». Вот такая интрига. И замечательные иллюстрации — книжка-то детская, должна быть с картинками.

Кротик начинает расследование, предъявляя вещественное доказательство на голове, которое носит, не пытаясь отчистить, до конца книги. Знакомится с окружающими животными. И открывает для себя, что нагадить на голову может практически любой. Сколько зверей, столько и способов. Разнообразие дерьма поражает воображение. Кротик едва успевает уворачиваться, впрочем, иногда его все же задевают брызги от доказывающих свою непричастность. В конце концов компетентные мухи помогают Кротику опознать виновного, и справедливость торжествует — он гадит на голову обидчику.

Если думаете, что это я выдумал — то смотрите сами: http://vzasos.ru/cgi-bin/topic_ show.pl?tid=5631, там и картинки есть. Причем взятые из чешского перевода. То есть пригодность подобных притч для развития детей (а развитие всегда идет в каком-либо направлении) не вызывает сомнения не только в Израиле, но и как минимум еще в одной «цивилизованной стране».

И снова спрошу — вы представляете себе русскую сказку с подобным сюжетом? Лично я так и не смог, как ни старался...

Пример четвертый, уже не детский. Стандартным обвинением против русских является стукачество — мол, при Сталине все друг на друга доносили за политические анекдоты и дружно уезжали в ГУЛАГ на десять лет. Ай-ай, какие нехорошие русские!

Но, извините, ни для кого не секрет, что на Цивилизованном Западе институт стукачества развит чрезвычайно. Только, видите ли, на Западе стукачество — это двигатель прогресса и стремление к порядку, а в России — генетическое вселенское рабство русской души. Gazeta.RU так честно и пишет:

«В конце концов, в цивилизованной Швейцарии попробуйте припарковать машину с пересечением линии соседней частной стоянки. Застучат тут же. Другое дело, что традиции здесь имеют различные истории и еще более различные контексты. Любовь и привычка к порядку и результаты специализированного генетического отбора ленинско-сталинского периода не имеют между собой ничего общего».

Конечно-конечно, на Благословенном Западе и облака перистей, и солнце круглее, и стукачество благороднее.

Процитирую с некоторыми купюрами отрывок из рассказа о так называемой «корпоративной дисциплине» по американскому образцу:

«Зарплата, в принципе, высокая. В принципе, потому что существует разлапистая система штрафов, при неукоснительном соблюдении которой от солидного жалованья остается примерно половина. Ну, например, за минуту опоздания — доллар штрафа. Это еще хоть не вызывает дополнительных вопросов. (Далее идет длинный список штрафов). 30 процентов от штрафа провинившегося идет серебряным потоком к стукачу. Ну, то есть, увидел коллегу без галстука — сбегай, доложи, получи 4 с половиной доллара честного заработка. Жрет, подлец, сникерс — получи 15. ...а чтобы Иуда был белым и пушистым, весь компромат надобно сливать на специальный корпоративный ящик секретным файлом. ...два раза в день на этот ящик обязан сливать файло каждый сотрудник. Утром и вечером. ... Макс, хлебнув еще порцию водки и запив ее, как положено, пивом, рассказал, что первые недели две он никого не вкладывал. Не приходило в голову. Потом его вызвал Спайдермен и спросил — что за игнорирование корпоративной этики, неужели у нас в компании нет нарушителей таковой, быть такого не может. Стучи, приказали Максу.

Он набрался смелости и предложил четырем курящим оригинальный план. Поскольку стучать требовали со всех и на всех, а к тому же говорили, что это хорошо и правильно, то надо было только с юмором на это все посмотреть. Четыре мушкетера установили квоту в 50 баксов в месяц. С этого дня Макс точно знал, что как минимум он раз в месяц не прицепит бейджик. Или два раза придет небритым. Или три раза не оденет галстук, а на пять баксов ему пришьют еще какую-нибудь мелочь. Чтобы разнообразить процесс, менялись по несложной схеме. Сегодня Макс стучал на Сергея, а через три дня Сергей стучал на Бориса. Борис, соответственно, на следующей неделе указывал на нарушения Геннадия, а уж Геннадий-то никак не мог оставить Макса в покое и вкладывал нарушителя офис-стайла по полной программе.

Смысл заключался в том, что сотрудник не выделялся из общего ряда дятлов. Тогда его оставляли в покое».

И опять стандартный вопрос — как, нормально такое поведение для русского? Вопрос о том, что представляет собой психика таких вот офисных дятлов, я опускаю.

Обратите внимание: дело даже не в том, сколько стукачей в процентном отношении в том или ином народе, а в общественной допустимости явления. В «демократических и цивилизованных» странах стукачество узаконено, является общественно приемлемым деянием. В России же во все времена стукачи презирались, поговорка «доносчику — первый кнут» имеет свое историческое обоснование.

Пример пятый, последний. Старая статья про геноцид русских в Чечне в «Известиях».

«Лидия Ивановна — председатель Форума переселенческих организаций, одной из старейших российских правозащитных организаций. ...

– Вот на этом самом диване в 93-м сидели русские из Грозного. Они рассказывали, как каких-то старушек чеченцы душили шнуром от утюга, мне это особенно запомнилось. Но рассказывали как-то спокойно, без надрыва. А мы тогда занимались армянами из Баку. Когда я этих армян увидела, я почувствовала, что это самые несчастные люди на свете. А с русскими я этого почему-то не почувствовала. Не знаю, может, недостаточно громко кричали? А потом пошел вал беженцев-чеченцев. И я должна признаться — мы искренне считали, что должны отдавать предпочтение им перед русскими. Потому что чувствовали перед ними историческую вину за депортацию. Большинство правозащитников до сих пор придерживаются этого мнения».

Обратите внимание: «маленькие, но гордые народы» вполне способны убрать свою гордость, когда им выгодно, и начать давить на жалость. Это, знаете ли, надо уметь. Русские — которых все, кому не лень, обвиняют в том, что они «только ноют и жалуются» — как раз этого-то делать не умеют. Не в характере. Случилось что-то — надо стиснуть зубы и преодолеть. Да, русский может сломаться (скажем, спиться), но жаловаться, вымаливая подачки, не будет. Сравните по критерию национальности даже такой контингент, как нищих. Русская старушка, стоящая в метро с протянутой рукой, самим своим видом вызывает понимание, что ей стыдно. Она понимает, что ее занятие — недостойно, но у нее не осталось другого выхода. Сравните ее поведение с попрошайкой разновидности «нацменка с дитем». Обычно дите бегает по всему вагону метро, дергает за рукав, бухается на колени перед пассажирами, умильно смотрит в глаза, грязнющими ручонками пытается обнять за ноги — пару раз приходилось даже давать легкий пинок, чтобы отстало. Какое тут понятие о стыде? Это — спектакль по разводу лохов, не более того. Оформление своего горюшка на публику.

Даже сидя посреди озера слез, публично напущенных для сердобольных, они в то же самое время бесконечно презирают тех, кого разводят на жалость. Что логично: обманываемый, пусть даже с помощью жалости — лох, а лох всегда презираем.

Представляю себе, как жалко выглядели чеченские беженцы — и с каким невыразимым, запредельным презрением они смотрели на глупцов, которые их жалели и «устраивали им всякие дела».

Но, пожалуй, хватит примеров — при желании каждый может продолжить список самостоятельно. Порекомендую еще «НеПутевые заметки о США» К.Симоненко (http://zametok.net) — сведения из первоисточника. Там много «просто про быт», но немало и сравнительной психологии — особенно если уметь анализировать прочитанное.

Попытки научного социологического исследования темы национальных характеров редки, все же тема «неполиткорректная». Однако не так давно (2001г) было проведено исследование Татьяны Лопухиной «Восприятие крымских татар молодыми крымчанами иных национальностей». Сами крымские татары нас интересуют мало (Их респонденты рассматривают прежде всего как представителей депортированного народа, при этом отмечая, что они — злые, злобные и злопамятные. Кроме того, они хитрые, наглые, жестокие и мстительные. Это грязные люди, в массе своей занимающиеся торговлей на рынке. Мусульмане и выраженные националисты. Замечена следующая закономерность: чем плотнее общение с крымскими татарами (на рабочих местах, в учебных заведениях, в быту — соседи, рынок), тем негативнее (в массовом, а не единичном случае) к ним отношение представителей иных национальностей и тем резче оценка их моральных качеств, интеллектуального уровня и т.д.). В рамках публикуемой статьи представляет интерес обобщенный портрет русских, который был исследован для сравнения:

«Прежде всего, это добрый, добродушный человек, откровенно любящий выпить и предпочитающий при этом исключительно водку. Образ русского человека однозначно связывается с Россией и ее столицей — Москвой. Русские — сильный и умный народ. Это четко выделяемая, определяемая национальность. Для многих они символизируют Родину: это родной народ, родные люди. Их считают красивыми и простыми, но при этом ленивыми. Русский — это прежде всего просто человек. ... Животное, образ которого всплывает в воображении при мыслях о русском, — это медведь. Русские олицетворяют собой и славянскую идею, славян. Они гостеприимные, веселые, открытые, честные люди, представляющие великий народ, который по-прежнему связывают с таким государством, как СССР».

Как видите, описание весьма отличается от тех, которые любят давать русским, можно сказать, официально. Если бы политика дискредитации русского народа не поддерживалась на государственном уровне, то не было бы соответствующего устойчивого паттерна в СМИ.

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДУХ

Можно обратиться и к более надежным данным, чем опрос. Важнейшую роль в этно-дифференциации играет язык: он выступает одним из важнейших объективных факторов как возникновения этноса, так и его дальнейшего развития. Показательны в этом смысле исследования филологов с использованием ассоциативных словарей. Ассоциативное поле того или иного слова-стимула помогает воссоздать определенный фрагмент миросозерцания этноса, а сравнительный анализ количества ассоциаций, вызываемых различными словами, делает возможным выделение «ядра» современного языка — наиболее значимых понятий в нем.

Интересной иллюстрацией этой исследовательской программы является анализ современного английского языка (Залевская А.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж, 1990). В английском языке можно выделить около 75 слов («ядро лексикона»), для которых характерно большое число ассоциативных связей, значительно превышающее среднее для других вербальных единиц. В порядке уменьшения количества связей: «me» (1071), «good», «sex», «no», «money» и т.д. Позднее этот же подход был применен к анализу ассоциативного тезауруса современного русского языка (Уфимцева Н.В. Русские глазами русских / Язык — система. Язык — текст. Язык — способность. М., 1995). Ядро языкового сознания для носителя русского языка оказалось принципиально иным: «человек» (773), «дом», «нет», «хорошо», «жизнь», «плохо» и т.д. Различия национальных характеров видны сразу. Если для англичанина на первом месте стоит даже не «Я», а «me» — «моё», что весьма показательно, то у русских «я» стоит лишь на 36-м месте.

При этом «человек» у русских ассоциируется с прилагательными: — «хороший», «добрый», «разумный», «умный»; это человек «дела» и «слова». (Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания / Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.)

И совсем уж показательным является сравнение отношения ко главному общечеловеческому божеству — деньгам. Слово «деньги» (связано с 367 стимулами в русском сознании, занимает 9-е место в ядре лексикона) и «money» (соответственно 750 и 6-е место для англичан). Уже видно, что нацеленность менталитета на деньги отличается весьма значительно. Еще нагляднее сравнение ассоциативных полей. В сознании русских деньги прежде всего «большие», «бешеные»... Деньги «нужны», «не пахнут». Из 537 слов-реакций на стимул деньги только 9 связаны с понятием «работа». Типичные действия, ассоциируемые русскими с деньгами, это: «тратить» (259), затем «платить» (142), «получать» (109), «получить», «отобрать», «делать», «брать», «отнять», «требовать», «менять». В качестве реакции на слово «вор» деньги встречаются 5 раз, а на слово «рабочий» — только один раз».

Совсем иначе обстоит дело с деньгами в сознании англичан. Деньги ассоциируются у англичан с «мешками», «наличными», «золотом», «богатством». Обратный же словарь показывает, что деньги чаще всего связаны в сознании с «кошельком», «копилкой», «банком». Деньги воспринимаются как «финансы», «пособие», «сбережение», «расходы», «счета», «взятка», «плата» и т. д. Разумеется, носители английского языка деньги тоже тратят (53), но они их и зарабатывают (49), инвестируют (49), возвращают, вкладывают, дают, откладывают и экономят.

Отличия в восприятии однозначны. Для русских деньги не являются самоцелью, они их тратят; для англичан же деньги — это финансы мешками. Богачество всякое, которое они очень любят и уважают. Негативных ассоциаций деньги у них не вызывают вообще. Не бывает денег шальных и грязных — только заработанные и не пахнущие.

Рискну сказать, что подобное восприятие характерно не только для англичан, но и для всей «цивилизованной Европы и Америки». Кстати, это исследование показывает, почему для русских не подходит экономическая модель «человек человеку — эффективный собственник». Эта модель для русских попросту чужда, и, внедряемая либералами искусственно, не просто калечит судьбы миллионов русских, после многих лет честного труда оказывающихся вдруг «рыночно невостребованными», но и разрушает русскую этику, то, что можно назвать «душой народа» — выхолащивая его в профессионального покупателя общества потребления.