DataLife Engine > Версия для печати > Станислав Лем: Голоса из сети

Я хотел было заняться несчастьем, которое готовят нам братья Качиньские - появившиеся в последнее время в Польше крайне правые решения мне страшно не нравятся - но вдруг, как гром среди ясного неба, я получаю пятьдесят два высказывания российских интернавтов, которым один из тамошних интернет-порталов предложил задать мне вопросы.

Было трудно не отреагировать, особенно, учитывая то, что их авторы - в основном, люди молодые, моложе тридцати. Град похвал меня совершено ошеломил, хотя я догадываюсь, что эти голоса были отцежены из еще большего числа. Я узнаю, что в России мои книги - культовые, а моих российских читателей прямо-таки восхищает то, что я есть, каков я есть. Одни гимны и славословия. Ситуация немного неловкая, потому что я-то вовсе не такой замечательный, как им кажется. Кроме того, я не люблю, когда меня перехваливают, и от значительной части этих похвал охотнее всего отказался бы.

'Пан Станислав! Не может быть, что это происходит со мной!!! Никогда не думал даже в фантазиях своих, что Вам можно будет задать вопрос!!!' - восклицает в экстазе Андрей. 'Книги с Вашими произведениями уже затерла до дыр, - признается 23-летняя Маша. - Короче, спасибо без всяких вопросов'. 'Фотографию на фоне вашего дома в Кракове храню как реликвию' - это уже Сергей. И еще один голос: 'Я Вас люблю с первой прочитанной мной в юности сказки про роботов и до конца моих дней, и никаких вопросов. Всегда и во всем Ваш'.

'Я действительно благодарю Бога за то, что есть Интернет, и я имею возможность задать вопрос человеку, книгами которого зачитывалась с детства!', пишет Ангелина и тут же спрашивает, что такое сепульки, появляющиеся в одном из путешествий Ийона Тихого. Не она одна; в письме Андрея Бовыкина я читаю: 'Всю жизнь, с самого детства, меня занимает один вопрос: что же такое сепульки, и в чем заключается их порносферичность?' Да если б я сам знал!

Есть и очень конкретные вопросы, например, знаком ли я с творчеством молодых российских писателей-фантастов. Жаль, но я их просто не читаю, я уже давно перестал читать science-fiction. Дмитрий хотел бы знать о моем отношении к творчеству братьев Стругацких. Что ж, думаю, это уже история, хотя история прекрасная. Кто-то еще сообщает мне, что в московской квартире Высоцкого лежат мои 'Сказки роботов' с посвящением 'Володе. Март 1965' и спрашивает о моей встрече с Высоцким, который в то время еще не был особенно популярен. Я не помню той встречи в подробностях, но припоминаю, что он спел мне балладу 'Ничейная земля'. Я уважал его, независимо от того, насколько он был знаменит. Поэтому я не удивился, узнав, что, когда он умер, молодые россияне ломали гитары на его могиле.

'Должно ли человечество пытаться узнать правду о существовании жизни после смерти? Верите ли вы в такую жизнь сами, верите ли в то, что она вечна?' - что ж, на такие вопросы я не отвечаю. Кто-то еще вначале восклицает: 'Боже!!!! Я не могу поверить!!! Inosmi все же смогли уговорить Вас ответить на вопросы посетителей сайта', а потом цитирует мое высказывание о том, что мир нужно менять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих, и комментирует: 'Не буду отвечать за весь мир, но меня Вы изменили точно. В лучшую сторону, конечно!'.

'Каково сейчас Ваше мнение о войне в Ираке? Из уважаемых мной людей в поддержку войны выступали только Вы', пишет Михаил Голубев. Я не скрываю, что сегодня решение Буша кажется мне серьезной ошибкой. 'Лично для Вас Львов - польский город или украинский?' - это Алексей. Я, к сожалению, предвзят, и, хотя я, конечно, понимаю позицию украинцев, мне трудно отказаться от Львова, который был и остается моим городом. Журналистка, разговаривавшая со мной в декабре о моих львовских воспоминаниях, потом поехала во Львов и прислала мне множество фотографий; вчера я их рассматривал, пока не закружилась голова.

'Ощущаете ли Вы себя на склоне лет по-прежнему поляком?' - задает вопрос (провокационный, как он сам признает) Сергей Цедрик. Боже мой, да кем же мне себя ощущать! 'Что для Вас Польша'. Что ж, Польша, это место, с которым связана моя судьба. И хотя порой я думаю, что охотно бы уехал отсюда, найти в сегодняшнем мире более безопасное место совсем непросто. 'Ваши книжки так непохожи на то, что ассоциируется у меня с польской культурой и польским обществом... Что-то в них ... инопланетянское...' - это все тот же автор. Не знаю: По крайней мере, с моей стороны это было несознательно.

'Я начал вас читать примерно с тех пор, как научился читать вообще, признается Евгений. - В 6 лет я первый раз прочитал Солярис - и сейчас мои дети читают его тоже. И они четко отличают бессмысленные произведения от тех, где надо думать'. Неужели тот, кто прочел 'Солярис' в шесть лет, что-то в нем понял? Не знаю . . . Но автор располагает к себе своей непосредственностью и искренностью.

А вот голос, который мне особенно понравился. 'Уважаемый господин Лем! - пишет Иван, - к сожалению, в отличие от большинства написавших Вам вопросы, я не прочитал еще ни одной Вашей книги. Но моя тетя - Ваш горячий поклонник'. И эта тетя, не имеющая доступа в Интернет, хочет узнать, какое будущее у современного общества всеобщего потребления. Предположение о том, что я обладаю каким-то исключительным знанием на эту тему, и немного забавно и трогательно.

'Обязательно ли человечеству чего-либо бояться, чтобы стать единым?' - спрашивает Дмитрий Комиссаров из Оренбурга. Сложный вопрос. В последнее время, после того, как ряд европейских изданий опубликовал карикатуры на пророка Мухаммеда, мы получили арабское цунами. С одной стороны, я считаю, что не стоит нарушать чужие иерархии ценностей, в данном случае, религиозных, но с другой - сложно поддаваться диктату насилия. Лишь один человек на свете может быть доволен: профессор Сэмюэль Хантингтон (Samuel Huntington), пророчивший столкновение цивилизаций.