DataLife Engine > Версия для печати > Тайная жизнь правительственных чиновников: взятки, девочки, тусовки

Из книги сотрудника аппарата правительства, которая, не успев появиться в продаже, тут же таинственно исчезла

Вышедшая в феврале книга некого Ю. Павлова «Да, господин президент!» уже успела стать библиографической редкостью.

Она была в продаже в Москве считанные дни. А потом таинственно исчезла. Причем сразу всюду, где должна была продаваться. В издательстве, которое собиралось ее распространять, сообщили, что у них затопило водой склад и книги испорчены... Отпечатана она была где-то в Прибалтике, но, когда мы попытались отыскать эту типографию, такой в реальности не оказалось. И словно в издевку указано: это перевод с (?!) болгарского... В общем, сплошная конспирология.

Тут же пошли разговоры и даже публикации в СМИ, что скрывающийся под псевдонимом автор слишком откровенно рассказал о нравах, царящих в среде чиновников российского «Белого дома». И, мол, власти конфисковали весь тираж. А может, это просто хорошо сделанный рекламный трюк?

Отсканированная книга ходит в Москве по рукам. И дается почитать буквально на ночь. Как запрещенный самиздат в добрые советские времена. Сегодня мы предлагаем отрывки из этого «бессмертного» бестселлера о неприкрытой жизни российских чиновников.

О группировках чиновников, лоббирующих интересы разных компаний. Как одна съедает другую. Чем отличаются во власти московские от питерских чекистов? В каком перевернутом мире они существуют, как собирают компромат друг на друга чиновники сами рассказывают. Правда, автор вместо фамилий дал им номера.

...Для самих чиновников подчас тоже большой вопрос - почему и зачем они делают то, что делают...

...Смысл существования чиновника - обладание статусом. Это как честь для самурая. Статус просто должен быть. И все. Тебя должны уважать. В любой форме. Боясь, любя, испытывая чувство благодарности, зависти.

...Каждый чиновник, обладающий правом подписи, становится владельцем административной валюты... Cтатус как административная валюта - одна из самых (если не самая) конвертируемых. При желании или необходимости статус может быть довольно просто превращен в деньги.

...Я, чиновник аппарата правительства, сижу на заднем сиденье большой черной машины (служебной, а какой еще?), в динамиках орет Лютер Эллисон (кто еще может так взбодрить с утра?), и под эту музыку я пытаюсь думать о чем-то нейтральном - потом у меня не будет возможности думать, а ведь... надо тренировать мозги, вот я и думаю: интересно, когда Мадонна разведется с Гаем Ричи, ей Америка снова понравится?

...Мы и делаем, что можем, сидя здесь, в большом здании на Краснопресненской набережной, 62. От террористов (а кого же еще?) нас отделяет решетка забора, три внешних пункта контроля с офицерами Федеральной службы охраны (после восьми вечера им выдают автоматы), два внутренних поста контроля (проверка металлодетектором, рентген-просветка сумок и портфелей). От американских шпионов (посольство США расположено прямо напротив нашего здания) нас отгораживает «электронный экран» (что это такое, мы не знаем, но страшно мешает разговаривать по мобильным телефонам). От ненужных соблазнов нас охраняет система внутреннего видеонаблюдения и аудиопрослушивания (никто о ней ничего не знает, но все убеждены в ее существовании).

...Рабочие стрессы и без того переносить трудно, а если знать, что все, что ты делаешь, продиктовано коррупционными соображениями «плохих парней», тут уж либо увольняйся, либо сочиняй проекты спасения России. Один из таких проектов породил окончательно свихнувшийся клерк, донимающий требованиями спасти вместе с ним страну. Он что, издевается надо мной? Какого черта я должен спасать страну от самого себя?

«Честных строителей не бывает в принципе...»

...Мы в нашем департаменте сталкиваемся с коррупцией, наверное, чаще других. Департамент наш курирует строительство, а в этом секторе отыскать честного человека очень непросто. То есть многие мои коллеги вообще убеждены, что честных строителей не бывает в принципе. Тут, конечно, можно согласиться, но можно и поспорить. Многие считают, что самое крупное расхищение бюджетных ресурсов происходит в сельском хозяйстве и рыболовстве. Но строителей со счетов списывать глупо. Трудно даже представить себе строителя, который бы не манипулировал расценками, не фальсифицировал бы объемы выполненных работ.

Такой пример: сидим мы как-то в департаменте и разбираем ситуацию со строительством объездной дороги вокруг Санкт-Петербурга. Дорогу планировали построить к трехсотлетнему юбилею города. Ну, начинаем анализировать смету расходов на строительство и обнаруживаем, что даже на беглый взгляд она завышена процентов на тридцать. А это примерно 21 млрд. рублей (немного меньше миллиарда долларов по тогдашнему курсу).

Часть из этого объема, конечно, не напрямую для кражи предназначенные деньги - 10 - 12 млрд. рублей, - возникли за счет того, что не за свои деньги (а за деньги федерального бюджета) умные петербуржцы решили построить дорогу получ-ше и технические решения выбирали без оглядки на цену (мол, раз президент из Петербурга, то деньги все равно дадут без счета). Но другие 10 миллиардов - чистое воровство. Кроме того, еще миллиардов 10 можно было сэкономить на самом начальном этапе проектирования, когда, например, рассчитывалось число развязок и прокладывался маршрут дороги.

...Схлестнулись мы однажды с коллегами из агропромышленного департамента по поводу политики на рынке зерна. Тогда, в 2002 году, случился небывалый урожай - на юге он был особенно велик, и через черноморские порты зерно начали активно вывозить на экспорт. Естественно, в портах затор, все шумят, портовые начальники берут взятки за то, чтобы зерно погрузить на корабли вне очереди, - в общем, кошмар. Ну, не получается вывезти излишки. Цена зерна на внутреннем рынке начинает падать. Поскольку уровень рентабельности товарного зерна по регионам существенно различается, производители в средней полосе России и в Сибири хватаются за голову: цена опускается настолько, что еще немного - и им придется торговать в убыток.

Тогда дело как-то обошлось, но в результате в Министерстве сельского хозяйства появилась идея - надо создавать фонд зерновых интервенций, как в нормальных странах. Мы что, ненормальная страна, что ли? Президенту ведь уже доложили, что в сельскохозяйственном плане Россия уже вполне нормальная страна - экспортирует зерно в первый раз не то за пятьдесят, не то за семьдесят лет.

Денег агропромышленникам дали довольно много - миллионов 600 долларов, кажется. На эти деньги купили зерно для хранения на элеваторах - причем покупали у самих же владельцев элеваторов, то есть у посредников, которые это зерно купили по дешевке у крестьян и теперь просто получили шикарную маржу. О том, что никакого учета зерна на элеваторах не было, и говорить не стоит. В общем, группа Б. специально под этот проект и купившая элеваторы, сделала неплохие деньги.

На следующий год сельхозники стали проталкивать идею бюджетного финансирования для фонда зерновых интервенций - мол, когда зерно дешевеет, мы его на бюджетные деньги закупаем (и не даем цене опускаться), а когда начинает дорожать, мы из своих запасов продаем - и цена не слишком растет. Все логично, особенно в свете истории прошлогоднего урожая. Но, как всегда, сгубила жадность - сельхозникам хотелось забить в бюджет сумму расходов побольше, поэтому прогнозы урожая пришлось подправлять.

В общем, бюджетные деньги вогнали в покупку зерна, избытка которого в этот год не случилось. Вскоре закупленное зерно стало потихоньку выходить на рынок - в первую очередь европейский. А перед самыми президентскими выборами спохватились - хлеб начал резко дорожать. Политически это очень неприятно, надо что-то делать. Решили продавать запасы зерна уже в январе, хотя всем понятно, что продавать надо где-то в мае - июне, потому что на эти месяцы приходится пик цен на рынке. В результате министр сельского хозяйства предложил закупить зерна еще на 700 - 800 млн. долларов - теперь уже авансом. Просто сумасшедший дом: а если неурожай, то надо будет банкротить сельхозпредприятия?

...Как-то с коллегами мы... стали считать машины со спецсигналами, и вот что получилось - в аппарате правительства машин с мигалками штук десять, да еще в министерствах - штук тридцать. В администрации президента - не более десяти. Всего на круг не более 50 спецсигналов.

Смотрим дальше - в ФСБ четыреста мигалок, в МВД - триста - триста пятьдесят, в ФСО - сто пятьдесят, в Службе внешней разведки - двести с лишним. Даже если учесть, что часть спецсигналов эти структуры передают в регионы своим местным управлениям, все равно не менее пятисот машин со спецсигналом разъезжает по Москве - и это не чиновники.

Далее - флаговые номера. В аппарате правительства таких машин штук сорок, в министерствах - не более ста, в администрации президента - еще штук сорок. Итого - не более двухсот. А между тем каждый депутат Думы имеет право на флаговый номер - это четыреста пятьдесят номеров. Плюс члены Совета Федерации - сто семьдесят номеров. Итого (не считая аппарата Думы и Совета Федерации) - 620 номеров.

В общем, посчитали мы все и лишний раз убедились в том, что и без того знали, - чиновники всегда были, есть и будут для власти козлами отпущения. Именно чиновников реальные правящие элиты выставляют народу на побивание камнями.

Оставляя в стороне небольшую группу чиновников, извлекающих из обстоятельств своего положения существенные доходы (как нелегальные, так и легальные - в виде бесплатного получения квартир с рыночной стоимостью в 200 - 400 тысяч долларов), мотивацию большей части сотрудников аппарата правительства прямо либо косвенно можно свести к банальному обеспечению благополучия своей семьи на хорошем среднем уровне...

Основные потребители бюрократических благ - жены чиновников. При этом в большинстве случаев речь идет вовсе не о материальных благах - чиновник обеспечивает семье как относительно высокий статус, так и (что часто более важно) высокую самооценку. Естественно, статус, как уже не раз говорилось, может быть трансформирован в материальные блага.

Так, скажем, основными кормильцами чиновничьих семей являются именно жены, получающие высокооплачиваемую работу как за счет относительно высокого статуса мужа, так подчас и за счет завидной уверенности в себе (опять же порожденной статусом мужа).

...Отдельные, ставшие известными, случаи внебрачных связей широко обсуждаются сослуживцами. В этом смысле «Белый дом» - деревня деревней.

...Низший слой чиновничества демонстрирует модели поведения, граничащие с тем, что называется харассментом (а часто и переходящие эту границу) - склонение к сексуальным связям более молодых и низкостатусных сотрудниц. Это, скажем так, азиатско-светский стиль.

Высшие слои, в свою очередь, демонстрируют стиль вполне имперский - обзаводятся связями вне структур «Белого дома» с разного рода представительницами артистической среды (балеринами, певичками, актрисами вторых ролей, а также журналистками).

...Все это для бюджета пока дороговато, поскольку содержание балерин - дело затратное, а источник средств здесь во все времена один - казна.

Что касается чиновников среднего уровня, то в большинстве своем они демонстрируют стандартный для любого европейского мегаполиса набор стереотипов поведения. Метросексуализм, так сказать. Ногти, правда, не красят, но модели поведения, преподанные гламурными мужскими журналами, реализуют - от утонченно-педерастической до тупо-мачистской. Последняя является творческой адаптацией стиля а-ля Бандерас - почему-то всех чиновников сносит на «Четырех комнатах» - очень шелковая черная рубашка и очень много бриллиантина. Такой, знаете, чеченский шик.

Поскольку общаться с... самим народом времени нет, да как-то и не очень это удобно, приходится использовать одну и ту же фокус-группу, которая заменяет им народ как таковой. В эту фокус-группу входят личные водители, уборщицы на госдаче...

Роль личных водителей была весьма велика еще в советские времена. Именно благодаря им, водителям, советские бонзы оперативно узнавали о реакции народа на те или иные действия коммунистического режима. Этот канал связи с народными массами продолжает действовать и в новой России.

Априори считается, что водители не могут находиться под влиянием олигархов, Чубайса или идеологов «силового крыла» (кто чего боится), поэтому как источники информации они более достоверны, чем газеты и телевидение. Кроме того, водители в отличие от социологов всегда под рукой и готовы высказаться без дополнительного финансирования.

Единственным их недостатком является некоторая ограниченность представлений об интересующих чиновников вопросах - сомнительно, например, чтобы водители могли сказать что-то действительно содержательное (и при этом народное) о плоской шкале налогообложения нефтяных месторождений или сравнительной эффективности различных инструментов стерилизации избыточной денежной массы.

Вместе с тем известно, что водители белодомовских чиновников имеют свое мнение о таких вещах, как пенсионная реформа (очередное надувательство), реформа жилищно-коммунального хозяйства (очередное надувательство со стороны Чубайса) и введение цензуры на телевидении (крайне своевременная мера). Кроме того, водители постоянно критикуют работу органов охраны правопорядка Москвы, чем порой смущают чиновников, в массе своей считающих мэра Лужкова человеком дельным.

...В лучших имперских традициях водители исполняют также и функции денщиков, то есть трогательно заботятся о «хозяевах», закупая для них на рынках свежую зелень, получая их вещи в химчистках и приобретая в уличных палатках цветы их любовницам (а также развозя детей «хозяев» по школам, попутно уча их жизни - «папку надо уважать», «без труда, блин, не вытащишь и рыбку из пруда» и т. п.).

...Невозможно не упомянуть и о так называемых «деятелях шоу-бизнеса». Все-таки Россия далеко продвинулась по пути демократизации - в имперские времена комедиантов, лицедеев и шансонеток никто из чиновников в друзья не допускал (разве что в любовницы подбирали певичек с балеринами, но это уже другая сфера отношений). Сейчас же трудно найти чиновника, не знакомого лично хоть с каким ни на есть завалящим шоуменом. Это не только знаменует собой подмену тяги к интеллектуалам, которая была свойственна имперским и постимперским режимам, но и попытку компенсации закрытого, непубличного статуса чиновника.

Действительно, сознавая себя элитой общества, чиновники объективно ограничены в публичной жизни. Доходит до откровенной жути - сходил министр Ю. в общественную баню со своим заместителем, а через день в «желтой прессе» клеветнические заметки об их, министра и заместителя, предположительной гомосексуальной связи. Подумаешь дважды, прежде чем пойти в публичное место.

А вот к шоуменам сходить можно - все внимание журналистов концентрируется на поп-звездах, ну а чиновники - так, в уголку, в тенечке (но все равно в обществе). Ну и шоумены чиновникам внимание оказывают - они же непосредственные, как дети, не постыдятся попросить что-нибудь.

Рассказывает № 5 (все чиновники, которых интервьюировал автор, пронумерованы, фамилии не указаны. - Ред.):

- Встречаюсь я как-то с одним журналистом. Сидим, выпиваем, болтаем о ерунде - типа, кто кого сменит в правительстве. И тут этот журналист мне и говорит, что вот, мол, получил он предложение осуществить кампанию «личного пиар-позиционирования» начальника департамента аппарата правительства. Я говорю, а что, мол, тут необычного - ну, хочет маленький чинушка пятнадцати минут славы, и что? А парень мне говорит: нет, мол, это серьезнее - предлагаются большие бабки за постоянную работу по организации широкой кампании. Я говорю: «Да понтует, нету бабок и все». А парень глаза округлил и говорит: «Есть. Я их видел. Он передо мной сейф служебный открыл, в нем упаковки баксов заскладированы...».