Медведь

19-09-2007, 22:36. Разместил: Al13

Лес уныло скрипел скелетами деревьев и шуршал негромко мириадами коричнево-жёлтых опавших листьев, перелетающих лениво с места на место. Под лапами зверя то и дело хрустела очередная сухая ветка, переломленная под тяжестью многокилограммовой туши. Раньше бы его это побеспокоило, в лесу не стоит выдавать своего местоположения, производя ненужный шум. Раньше, но не сейчас. Настроение не то, чтобы уделять внимание таким мелочам. Плевать на звуки. Зима в этом году явно не задалась. Нет морозов, нет снега. А организм зверя уже давно привык засыпать именно в это время. Не получалось. И это жутко бесило и выводило из равновесия. Как заснуть, когда спать не хочется? Как строить себе зимнее обиталище в отсутствие маскирующих белых бугров? А ещё хотелось есть. Но и с этим были сложности. Голый лес не давал возможности скрытно приблизиться к жертве, да и зверей стало гораздо меньше. Куда они подевались? Неужели им удалось заснуть в эту мерзкую и настолько непонятную зиму? Зверь сходил с ума. Голодно, мерзко и противно всё вокруг. Он злобно урчал и шёл вперёд. Всё так же хрустели под мощными грязными лапами сучья.

Внезапно в привычные звуки леса добавился ещё один далёкий, но непонятный шум. Похоже на рычание этих коробок, в которых передвигаются по дорогам люди. Зверь иногда видел их, сидя в кустах. Он всегда пытался сразу же отойти подальше в чащу, но сегодня зачем-то пошёл на этот звук. Любопытство? Нет. Скорее предчувствие чего-то важного, что должно произойти.

Ну да, вот эта коробка и из неё вылезают люди. Зверь наблюдал за ними издалека, скрываясь за густыми еловыми ветвями. Двое. В голодном мозгу зверя ещё не сложилось определённого мнения о том, считать ли их потенциальной пищей или угрозой собственной жизни. Он раздумывал…

Эти двое не суетились. Они вразвалочку молча подошли к машине, открыли заднюю дверь и достали какой-то большой бесформенный тюк. Потом, сгибаясь под тяжестью, отнесли его к ближайшему дереву и бросили на землю. После этого стали ходить вокруг собирать ветки и прочий мусор и забрасывать им свою поклажу. Всё это продолжалось не более пятнадцати минут. Затем они сели в машину, и джип, взревев, выскочил на еле заметную лесную дорожку. Ещё через пять минут вдалеке растворился и звук двигателя.

Зверь всё ещё стоял на своём месте. Что-то было не так. Люди уехали, но запах остался. Приятный запах - запах еды. Зверь медленно вышел из своего укрытия и осторожно побрёл к куче ветвей, оставленной людьми. На этот раз он старался двигаться бесшумно. Не глядя на землю, он каким-то своим чутьём определял, куда поставить лапу, чтобы не хрустнуло под ним, выдавая его неспешный шаг. Чем ближе он подходил к куче, тем отчётливей становился запах человека. Он был там, под ветками и мусором. Но это был не опасный человек. Уже не опасный. Он был мёртв. Зверь разгрёб кучу, и в нос сразу же ударил запах свежей крови. Еда!!! Забыв про всё на свете, зверь, рыча, набросился на ещё неостывшую плоть, разрывая её клыками и когтями.

Примерно через час пришло насыщение. Остатки пищи зверь завалил ветками и немного присыпал землёй. Мало ли что будет завтра? Надо заботиться о себе. В воздухе ощутимо похолодало, и крупные белые хлопья начали медленно кружиться в воздухе. Вот теперь совсем другое дело! Он сыт и доволен. Пошёл первый снег, а значит, совсем скоро можно будет устраивать лёжку. Жизнь налаживается…

***
Усталый врач сочувственно смотрел на Сергея грустными глазами. Впрочем, сочувствие, возможно, было напускным. Как часто ему приходится произносить эти слова? Раз в день, в неделю? Наплевать. Главное, что на сей раз, они относятся непосредственно к Сергею.
- И всё-таки, Яков Карлович, сколько мне осталось? На что, по Вашему мнению, я могу рассчитывать? – он старался, чтобы голос не выдал его дикой тоски и боли и поэтому говорил несколько развязно.
- Сложно сказать, Сергей Валерьевич, - доктор снял очки с носа и начал их протирать салфеткой, близоруко щурясь. – Метастазы в желудке вроде бы ещё не очень большие, но в Вашем случае они растут быстро. Без лечения это – месяц-два, но я бы на Вашем месте не отказывался от препаратов и химиотерапии. В жизни всякое случается.

Было заметно, что врач и сам не верил в то, что говорил. Перед ним уже сидел труп, который по какому то недоразумению всё ещё мог говорить, ходить и дышать. Дежурные слова, дежурное сочувствие и обыденное безразличие где-то глубоко в глазах. Он больше думал сейчас не о пациенте, а о том, что не выплачен кредит за автомобиль и где взять денег на поездку в Таиланд с молоденькой пассией.

Внизу, в кассе клиники Сергей привычно заплатил за консультацию, взял в гардеробе куртку и вышел на улицу. Сел в машину, закурил, задумался. Болезнь пришла ниоткуда. То есть, наверное, была причина. Возможно гастрит, заработанный в армии. А может быть предрасположенность по материнской линии. Да какая разница?! Суть в том, что всё.… И ничего нельзя сделать. Эта гадость жила в нём. И не просто жила. А стала хозяином его мыслей, действий и всего того, что мы считаем жизнью. Сергей неожиданно для себя оказался крепостным при подворье болезни. И не было надежды пролучить вольную… Он и в Москву летал, показывался светилам за большие деньги. Всё бесполезно. Хорошо, хоть один остался. С женой развёлся давно, детей не нажили. Родители на кладбище. А значит, и плакать особо некому. Друзья? Забудут. Часто меняющиеся женщины? Тем более. В церковь, что ли сходить? А смысл?

Карман куртки неожиданно завибрировал, и раздалась песня из саундтрека к тарантиновскому фильму, стоявшая на телефоне в качестве звонка.
- Да!
- Серёга, привет! Как оно?
- Привет Антох.… Да ничего так, помаленьку.
- Слушай, ну завтра пятница! Какие планы на выходные?
А какие у него могут быть планы на выходные? Их, выходных, осталось уже совсем не так много. Сколько? Четыре, пять, шесть уикендов? Может больше, может меньше. А у Антона явно задумка какая-то имеется. Может оно и к лучшему? Ну не лежать же в кровати, оплакивая самого себя?!
- Да ничего особенного, Антох. Пока не думал. А что, предложения есть?
- Хех! Ну а как же без предложений!? Мне тут егерь знакомый из охотхозяйства звонил, на охоту приглашал. Там самое время кабана завалить. Ну и на зайца можно нарваться. Ты как?
- Я то? А я «за»! А поехали! Только какой из меня к чёрту охотник? У меня ж ни ружья, ни билета охотничьего…
- Ха! – Антон в голос заржал. – Зато у тебя друзья есть! Про билет забудь, там все свои. А я тебе «Сайгу» свою дам.
- А ты как же? С рогаткой будешь?
- Гыгыгыгы! Никаких рогаток! Мне только что заказанная Бенелли пришла! Красотишша! Вот её и опробуем! Короче! Завтра в 5 вечера я за тобой заезжаю! Шмотки потеплее возьми, но чтобы ходить легко было.
- А пожрать, выпить?
- Да ладно тебе! Всё учтено могучим ураганом! На пятницу всё есть, а в субботу будем есть то, что подстрелим! Мы ж охотники, блин, а не хухры-мухры!? Всё! До завтра.

***
Субботнее утро выдалось на редкость приятным. И погода была хороша, и голова не болела после вчерашнего виски и алтайского бальзама, собственноручно приготовленного егерем Иванычем. На охоту выехали на двух машинах. Всего было пять человек. Но что-то не клеилось. Живности не было. Иваныч матерился вполголоса, возмущаясь коварством дичи, но это помогало мало. Сергей отходил всё дальше от основной группы. Он наслаждался этим днём, как будто пытался запомнить максимум из всего того хорошего, что вскоре придётся унести с собой в могилу. Каждый луч солнца, миллионами зайчиков отражающихся от белых сугробов, каждый скрип снега под ногой, каждый новый вдох ядрёного свежего сибирского воздуха. Он даже забыл на какой-то момент о висящем над ним проклятии болезни. Или просто попытался выкинуть его из головы.

Неожиданно Сергей почувствовал чей-то тяжёлый взгляд. Ощущение опасности вынырнуло откуда то из-под диафрагмы, минуло сердце, походя толкнув его и заставив биться в три раза быстрее, и растворилось в мозгу леденящим ужасом. Он мгновенно обернулся. Метрах в десяти от него под елью стоял огромный медведь. Глаза зверя горели бешеным злым огнём, а из пасти вырывался сквозь клыки глухой грозный рык. Шерсть на загривке вздыбилась, и медведь сделал первый шаг…

Два выстрела. Всего два раза нажать на спусковой крючок, практически не целясь, успел Сергей. В магазине картечь чередовалась с пулями. Наверное, Бог решил хоть сейчас помочь ему, и оба выстрела были безупречными. Когда товарищи по охоте подбежали, он всё так же стоял, подняв «Сайгу» на уровень груди, со стволом направленным в сторону неподвижно лежащей туши. Радостные и одновременно испуганные возгласы, поздравления он не слышал. Сергей стоял и не мог отвести взгляд от своего первого ТАКОГО зверя.

Дальше охотиться было бессмысленно. Все решили вернуться в дом егеря. Сам он сказал, что снимет шкуру и распорядится мясом.
Вечером поднимали тосты за охотничью удачу Сергея, закусывая пряный шотландский напиток перчёными кусками жареного мяса и медвежьей печёнки…

***
Седой Яков Карлович смотрел на пациента с удивлением и даже где-то с испугом. Он переводил взгляд с лица Сергея на результаты анализов в своих руках.
- Вот видите, голубчик! Я же говорил Вам, что не надо отчаиваться, - говорил он не очень убедительно, хотя и старался казаться уверенным. – Всё-таки моё лечение принесло свои плоды! Метастазы исчезли! Как Вы сами себя чувствуете? Давайте-ка давление померяем ещё разок. Что-то мне мешки под глазами у Вас не нравятся... Не злоупотребляете, хе-хе?
Сергей послушно сел на стул и закатал рукав. Он чувствовал себя отлично. Почти. Всего 3 недели прошло со времени той памятной охоты. Вечерами он сидел перед телевизором, опустив босые ноги в бурый тёплый мех. Он чувствовал с каждым днём и без анализов, что болезнь отступает. Почему? Сергей не знал, да и не хотел задумываться. Отлично. Почти отлично. Только вот уже неделю беспокоили сны. Они были странными. В кошмарах он видел каких-то незнакомых людей, от которых веяло опасностью. Во сне он занимался чем-то непонятным и ему несвойственным, да и сам по себе был какой-то другой и внешне и внутренне. Впрочем, какая разница?! Главное, что он здоров. А сны? Да чёрт с ними, пройдут…
_____________________________________________________________________________

«Охотник, убивший медведя, съев его мяса, приобретает медвежью силу и дух. Он сам становится медведем, и теперь душа этого медведя живёт в охотнике».
Предания индейцев Навахо.
«Если человек болен и какой-то его орган поражён смертельным недугом, то спасти его может лишь съеденный здоровый орган другого человека».
Из легенд африканских племён Мамбила.

obitelzla3

Вернуться назад