В августе 1991 года мне было 18 лет и совершенно по барабану, что происходит в политической жизни страны. Я не смотрел телевизор, был далеко от Ленинграда и даже не узнал о попытке переворота, путча, ГКЧП. Потом узнал, но не придал особого значения. Все эти перестройки-президенты-депутаты-путчи-реформы слипались для моего юного ума в неудобоваримую кашу с битым стеклом, камнями и лозунгами один тупее другого. Юный ум пуст и светел, и я думал тогда: какая разница, если мы всё равно умрём? И тогда я был ближе к истине, но потом я стал взрослее и ближе к правде, а это не одно и то же.
Много лет спустя один из последних министров СССР рассказывал мне про дни неудавшегося переворота. Кажется, шанс был. Была точка неравновесия, колебания, нерешительности, когда все ждали. И сам он ждал. Прежде всего, активной и твёрдой позиции ждали от Янаева, который должен был при отстранении Горбачева автоматически возглавить страну. Но, говорил мне бывший министр, Янаев оказался не тем человеком, не таким. Какой путч? Во главе путча должен был стоять Франко, или Мадзаки, или Пападопулос с Иоаннидисом. А тут – Янаев. И, почуяв, на чьей стороне жестокость и сила, на местах стали саботировать приказы ГКЧП. |
