В застенке «демократического Запада» умер Слободан Милошевич.

Он один из тех редкостных в наше время людей, которые, приняв бремя власти, попытались честно служить своему народу в трудный момент истории – когда правящая мировая верхушка требует от этого народа изменить своей собственной стране, перестать быть самим собой. А когда не на кого опереться, как это и случилось у Сербии, это момент трагический.

Руководителей, которые в такой момент не припадают к туфле теневых властителей мира, вообще раз два и обчелся. Но именно они сохраняются в исторической коллективной памяти народа. Стравливание, расчленение, а затем и ритуальное унижение южных славян – большая кампания всемирного значения. Это не только испытание новых политических технологий и психологического оружия для подавления и духовного выхолащивания непокорных народов, но и проверка уровня подлости и трусости всей массы цивилизованных обывателей. Разве не то же самое мы испытываем, в чуть более мягкой форме, на собственной шкуре?

Сербия – островок православного славянства, который уже несколько веков стараются размыть соединенные силы Запада и Турции. Она у них как кость в горле, удушить ее – вопрос принципа. Сербы действовали умно и гибко, не боялись давать и военный отпор. Но раньше их подпирала Россия. С Крестового похода Запада в 1204 г. на Византию, когда уже были стерты с лица земли славяне, населявшие земли восточнее Эльбы, русские понимали, как много значит сербский православный форпост на Балканах. Александр Невский знал, как ставят «славянский вопрос» тевтоны. Казалось, Просвещение утихомирило старые страсти, но нет – стоило заболеть России, как тевтонский мессианизм опять вырвался, как джинн из бутылки. Спасибо от него Горбачеву и нашей тупости.

К ХХ веку южных славян ослабили – часть перешла в католичество, часть отуречилась. Но основа оставалась, и крестовый поход гитлеровских тевтонов на СССР запустил и новую «сборку» южных славян, уже на красной партизанской основе. В ней и вырос Слободан Милошевич. На полвека Югославия стала семьей народов, ядром ее была Сербия.
Чтобы ее развалить и оторвать от России, были задействованы большие силы – это был важный фронт холодной войны. Когда пал СССР, начался блиц-криг против Югославии. Как заблестели глаза, как защелкали зубы! Как мечтали не просто победить, но и унизить сербов – изощренно, вытравив их национальную гордость до седьмого колена. Вот темная сторона постмодернизма – масонский ум западной элиты соединился с подлым инстинктом уголовной банды.

Все колонны пошли на Югославию по единому плану, особые задачи возлагались на «пятую». Одних соблазняли лоном Европейского союза, других терроризировали «албанские басаевы». МВФ, затянув удавку внешнего долга, разорил экономику и «сбросил» всю тяжесть кризиса на Сербию, где была сосредоточена тяжелая промышленность. Студентов загрузили в космополитический Интернет и подкормили стипендиями.

Слободан Милошевич проявил качества великого политика, своим умом, гибкостью и авторитетом десять лет отводя прямой удар от Сербии - при колоссальном неравенстве сил, при очень высоком риске любого шага. Но Ельцин, скрепя сердце (каково ему было, русскому-то человеку!), дал НАТО «добро», и НАТО разгрузило свои бомбы и ракеты на головы сербов (тысячи погибших под бомбами албанцев – щепки, о которых на Западе вообще никто не вспомнил).

Одновременно на Западе десять лет проводилась великолепная технически и преступная по целям кампания «сатанизации» сербов в СМИ. По эффективности ее ставят в один ряд с фашистской пропагандой Геббельса и антисоветской кампанией нашей перестройки. Сербов предупредили: вы станете народом-изгоем и будете вообще стерты с лица земли. И столичные обыватели вместе с «оранжевыми» студентами выдали Милошевича победителям (а также сдали Косово со всеми его храмами и т.д.).

Пять лет продержала его «западная демократия» в гаагской тюрьме, и у судей не было иного выхода, как убить его, со всеми предосторожностями. Ибо даже при том, что международное право отброшено Западом, как ненужная тряпка, доводить процесс против Милошевича до открытого завершения было никак нельзя. Не удалось его ни подкупить, ни запугать, ни запутать. Уже первые открытые заседания обнаружили полный провал всего замысла «суда», одной наглости для таких дел мало. Вот и приходится кого-то убивать отказом в предоставлении медицинской помощи, а кому-то «кончать жизнь самоубийством».