Шурка шлёпала маленькими сандалиями по асфальту и раскачивала мамину руку вперёд и назад, напевая:
"Кэ–гэ и айем, кэ–гэ и айем, Кулил одну лишь тлафку!
Кэ–гэ и айем, кэ–гэ и айем, И йаду он не пи–и–ил!".
Мама прослушала куплет в третий раз, и почувствовала, что рука перестала раскачиваться.
— Это вы в садике выучили?
— Не, мам — эт прекрассссное далёко! — ответила Шурка.
— Вроде Шаинского напоминает. Мы что–то похожее в детстве разучивали…
Только под пианино.
— Это не шаинская песня, а боблуйская!
— Скажи пр–р–равильно!
— Бабр–р–р–руйская!!! — Шурка начала подпрыгивать на ходу.
— Молодец! А про что эта песня?
— Про жыво–о–отное!
— Про кэ–ге–айема? — осторожно спросила мама.
— Учи алба–а–анский! — Шурка расхохоталась.
"Надо же, какой садик хороший достался." — подумала мама, "Шурка каждый день столько нового узнаёт, сразу видно, что с детьми занимаются. Не то, что в старом, каждый вечер про этих покемонов и хентаев от ребёнка слушать…".
— В Бобр–р–р–р–руйск, жыво–о–отное! — девочка тянула мамину руку и смеялась счастливым детским смехом…