Первые мечты начали умирать еще в детстве. Сначала приказали долго жить мечты о космонавтике, о черном поясе по карате и о Ленке из параллельного класса. Стало понятно, что эти мечты недостижимы, и поэтому хрен с ними. К пятнадцати годам сбылась и, следовательно, умерла мечта о голой женщине. На смену ей пришла мечта о большом количестве голых женщин. Потом были мечты о деньгах, машине, квартире. Затем - мечта о гениальности, таланте, ну хоть каких-то способностях. Все это сдохло, перегорело, было пропито, потеряно и забыто. К тридцати годам на смену мечтам стали приходить страхи. Страхи бедности, болезней, убожества, одиночества. Сильнее всех оказался страх импотенции. Скоро появился страх не оставить никакого следа в жизни. К сорока годам уже стало возможно обернуться назад и увидеть, что следов позади нет вообще. К пятидесяти возродилась мечта о духовном росте. Дорасти получилось до уровня старшего внука. Потом внук стал обгонять, пришлось эту мечту бросить. Импотенция из разряда страхов перешла в факты жизни. Появилась мечта о покое как высшей форме свободы. Мечта увидеть то, что будет после смерти. Страх, что там ничего не окажется. Мечта, чтобы дети и внуки были счастливы. Страх, что счастья нет - ни для детей, ни для внуков, ни для кого. Мечта, чтобы смерть пришла легко, без болезней. Страх, что дети сдадут в дом престарелых. Мечта, чтобы на даче прижился новый сорт яблонь. Страх, что эти яблони вырубят сразу после смерти.

А потом стало ясно, что и мечты и страхи - это лишние страсти. Но также оказалось, что без страстей человек жить не может. И тогда пришли новые мечты и страхи, уже настоящие – о том, чтобы жить одной секундой, чтобы стремиться к тому, о чем страшно даже подумать, наделать кучу ошибок, навредив куче людей и больше всех – самому себе, о том, чтобы не равнять себя по другим, а знать, что ты уникален в этом мироздании, и всегда бояться только одного – предать самого себя. Конечно, любой хочет этого в двадцать лет, но не знает, что ему нужно делать. В пятьдесят лет любой знает, что надо делать, но уже не хочет.

Он не успел сделать ничего выдающегося, кроме того, что развелся с женой накануне золотой свадьбы. В восемьдесят три года он первый раз в своей жизни отправился на зимнюю рыбалку. Была весна, ледоход, льдину унесло в открытое море. Больше его никто не видел.

cerf.livejournal