Ну, вот – можно считать, что давнишний самосвал выехал мне навстречу во всей своей красе. И поскольку проснуться никак не удастся, придется мне, наконец, обвязаться гранатами и выйти на тропу войны.
В принципе, я мог сделать это уже давно, поскольку давно уже был в курсе того, какой именно самосвал на нас надвигается. Удерживали меня от того, чтобы уйти в полный штопор, всего лишь несколько предрассудков, из которых главным была так называемая корпоративная этика – предполагающая, в частности, поддержку своих коллег, сопряженную с некоторым смирением, уважение к чужому мнению (предполагающее, что у всех у нас одна цель, к которой можно идти разными путями), терпимость, сдержанность и всяческое «невынесение сора из избы». Но после того, как в понедельник моё высокое начальство в лице директора и главного хранителя обломало эту этику об колено и попыталось манипулировать (без всякого, впрочем, успеха) группой людей, в десятки раз умнее, достойнее и благороднее него, я считаю себя свободным от всяких корпоративных обязательств – по крайней мере, перед Третьяковской галереей. И выхожу, как я уже сказал, на тропу войны.
Итак, речь идет о том, чтобы икона «Троица» преподобного Андрея Рублева была на три дня «отпущена» на праздничное богослужение на место своей прежней «прописки» - в Троице-Сергиеву лавру. Никаких официальных распоряжений (вроде приказа министра культуры) на этот счет пока не поступало, и в настоящее время мы имеем лишь кроткое письмо от Патриарха с трогательной просьбой уважить чувства верующих и с прибавлением какого-то невнятного лепета об ожидающих нас испытаниях, от которых сие мероприятие вроде бы должно нас оградить (это он про кризис, что ли?). При этом совершенно очевидно, что опытный функционер такого ранга никаких писем никому писать не стал бы, если бы не имел мощной поддержки «за спиной» и полной уверенности в успехе всего предприятия.
Про мощную поддержку начальство Третьяковской галереи, по-видимому, знало с самого начала – и, обливаясь холодным потом, кинулось, с одной стороны, заказывать супер-ящики для перевозки и хранения иконы, а, с другой – орать побелевшими от ужаса губами на всех, кто хотел на это что-то возразить. Главный и единственный аргумент галерейского начальства – «если вы сейчас будете рыпаться, то у вас её заберут навсегда и без всякого ящика» (от себя могу прибавить, что про «заберут навсегда» - это еще бабушка надвое сказала, а вот в том, что при малейшей попытке сопротивления это самое начальство мгновенно уволят – сомневаться не приходится).
Для тех, кто не понимает, о чем именно идет речь, – поясню. Речь идет о произведении со сложной исторической судьбой и сложным состоянием сохранности. О произведении, которое уже пережило несколько варварских поновлений и реставраций. О расходящихся досках, которые невозможно окончательно скрепить, не вызвав еще более серьезных разрушений. О разновременных красочных слоях, которые будут по-разному реагировать на изменения температуры и влажности – и, соответственно, раздирать то, что более или менее скрепилось друг с другом. О произведении, сохранить которое на более или менее длительное время можно только одним способом – НЕ ТРОГАТЬ и ДУТЬ ТЕПЛЫМ ВОЗДУХОМ СОХРАНЯТЬ ПОСТОЯННУЮ ТЕМПЕРАТУРУ И ВЛАЖНОСТЬ.
Которое при этом – так уж исторически сложилось – является самым знаменитым памятником русского искусства и самым употребительным символом русской духовной культуры.
И если мы, беспрекословно повинуясь чьему-то идиотскому капризу, повезем эту икону за семьдесят километров туда и обратно, поместим в тесном соборе, где горят сотни свечей и где толпы благочестивых паломников кинуться к ней «прикладываться», гарантий ее сохранности никто дать не сможет. Никаких. В чем предполагаемый создатель «чудо-ящика» (представитель завода «ЯЩИКСТРОЙ») признался честно и нелицемерно всей потрясенной научной общественности.
К этому можно прибавить ещё одно немаловажное обстоятельство. Ставшее традиционным противостояние музеев и церкви в этой ситуации почти не при чем. Думаю, что большинство представителей РПЦ, понимают, что «Троицу» надо сохранить – хотя бы для следующего поколения (за исключением особо бессовестных и отвязных «идеологов», которые любят повторять, что она «сохранит себя сама»). И даже представители Лавры, которые присутствовали на нашем реставрационном совете, в конце концов, произнесли нечто вроде «ну, раз уж совсем невозможно, тогда, наверное, не надо...» (правда, в кулуарах, а не с трибуны).
Речь – повторяю! – о бессмысленном капризе того, кто мнит себя поборником благочестия и восстановителем «исторической справедливости». И имеет неограниченные возможности для удовлетворения своих капризов. А еще – о трусливом и преступном галерейском начальстве, которое не готово защитить то сокровище, которое, волею судеб, оказалось в его распоряжении.
Чего я хочу от вас в связи с этим, друзья мои?
Во-первых, я хочу, чтобы вы об этом знали.
Во-вторых, я хочу, чтоб об это знало как можно большее количество людей – чтобы если это преступление и будет совершено, его бы не совершили «тихо» и «незаметно». Поэтому я вас очень прошу дать на этот текст как можно больше ссылок – от троллей я отобьюсь – не в первый раз, в конце концов.
И, наконец, я обращаюсь к не трусливым и не ангажированным представителям средств массовой информации (такие ведь у нас ещё остались, правда?). Я готов ответить на ЛЮБЫЕ ваши вопросы и дать любые интервью любым изданиям, которые в них заинтересованы.
Старший научный сотрудник Отдела древнерусского искусства ГТГ
Левон Нерсесян, Печальные новости из Третьяковской галереи.скачать dle 12.1 |
