Однажды вечером, в наш вагончик ввалился Федюня (см. «Пиджаки»), толкая перед собой застенчивого лейтенанта впечатляющих габаритов. Прошу любить и жаловать. Это Коля с Днепропетровщины. К нам, мостовикам зачислен. Достойной сменой будет.
Ага, достойной, заворчал Док. Одной туши неупаиваемой нам было мало. Ты как насчет пульки, разумеешь? Сочинку от Ленинградки отличаешь? Да я и классику могу, скромно прогудел Коля.
Я же говорю – наш человек. Не цепляйтесь. Федюня явно был рад очередному «гиганту». Док был признанным мастером по приклейке прозвищ личному составу. Однако прошло два месяца, а Коля оставался Колей и все потуги Дока от него отскакивали за явным несоответствием. И тут случился праздник. За сданный участок дороги, Минтрансстрой отвалил нашему желдорбату нехилую премию. Мостовики еще до общего гульбища, решили «разогреться» по дороге к лагерю после работы, но малость переборщили. Федюня с Сергунькой на ногах еще держались, а Коля между ними болтался в весьма расслабленном состоянии. Еще чуть чуть, и мушкетёры достигли бы своего вагончика, но по подлючему закону, перед ними возник их непосредственный командир, капитан Росакявичюс. Вы что себе позволяете!!!!!!!!..... ! Эта свинья должна ……… в пять утра за сваями, а какого …….. будет завтра хрюкать до обеда! Как оказалось, у Коли не все органы чувств были в отключке и он даже сообразил, что свинья, сказано про него. Никто ничего не успел понять. Откуда-то в капитанов глаз прилетел пудовый кулак и отключил минут на пять от действительности. Недели две, пока капитан Росакявичус изображал "бананового диктатора" сверкая зеркальными стеклами солнцезащитных очков, в самую мерзопакостно-слякотную прибалтийскую осень, Коля отдыхал на гарнизонной гауптвахте. А когда, наконец, приступил к службе, иначе, как, выключателем, его уже никто не называл…
Владимир Циглицкийскачать dle 12.1 |
