В Санкт-Петербурге психолого-лингвистическая экспертиза установила, что лозунги «Убивай хача!» и «Россия для русских!» могут не иметь ксенофобской направленности. В Новороссийске экстремистским признан лозунг «Свободу не дают, свободу берут». Из всех искусств для нас становится важнейшим искусство лингвистического анализа. По просьбе БГ директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз подготовил экспертизы трех известных сказок, а московские граффитчики расписали стены экстремистскими лозунгами, за которые скоро можно будет угодить за решетку
Колобок
Катится Колобок по дороге, навстречу ему заяц:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!..
Катится Колобок, навстречу ему волк:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!..
Катится Колобок, навстречу ему медведь:
— Колобок, Колобок, я тебя съем!..
«Колобок», русская народная сказка
Вопрос к эксперту:
«Содержатся ли угрозы колобку в высказываниях зайца, волка и медведя?»
Экспертиза 1
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Содержатся ли угрозы колобку в высказываниях зайца, волка и медведя?»
При анализе высказываний зайца, волка и медведя использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «угроза», «колобок» и «съесть».
Угроза — запугивание, обещание причинить кому-нибудь неприятность, зло.
Колобок — небольшой круглый хлебец.
Съесть — см. «есть».
Есть — принимать в пищу, употреблять в пищу.
Совершенно очевидно, что в данной ситуации речь идет о взаимодействии равноправных сказочных персонажей, что подтверждается наличием в высказываниях двойного обращения «колобок, колобок». Для Колобка, являющегося одновременно и круглым хлебцем, и сказочным героем, употребление его в пищу означает прекращение функционирования, невозможность катиться по дороге, петь песни и т.д. Вступление в речевой контакт с Колобком (а не простое молчаливое поедание) свидетельствуют об осознании его сказочной природы зайцем, волком и медведем. Таким образом, можно с полным основанием утверждать, что в их словах содержится обещание причинить колобку неприятность, то есть угроза.
Ответ эксперта на поставленный вопрос: да.
Экспертиза 2
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Содержатся ли угрозы колобку в высказываниях зайца, волка и медведя?»
При анализе высказываний зайца, волка и медведя использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «угроза», «колобок» и «съесть».
Угроза — запугивание, обещание причинить кому-нибудь неприятность, зло.
Колобок — небольшой круглый хлебец.
Съесть — см. «есть».
Есть — принимать в пищу, употреблять в пищу.
Высказывания зайца, волка и медведя обращены к Колобку и включают глагол в будущем времени. Их можно охарактеризовать как сообщение о намерении совершить нечто с адресатом высказывания. Поскольку Колобок — это хлебец, то есть продукт питания, сообщение о том, что его собираются съесть, то есть, в соответствии с толковым словарем, употребить в пищу, предполагает наиболее естественное с ним обращение и не содержит никакого обещания причинить зло или неприятность. Реакция Колобка в виде песни также подтверждает тот факт, что колобок не воспринимает данные высказывания как угрозы, а общение доставляет удовольствие обоим собеседникам. Таким образом, можно говорить об игровом взаимодействии Колобка с зайцем, волком и медведем и утверждать, что в их высказываниях не содержится угрозы.
Ответ эксперта на поставленный вопрос: нет.
Поп и Балда
«Да вот веревкой хочу море морщить
Да вас, проклятое племя, корчить».
«Сказка о попе и работнике его Балде», А.С.Пушкин
Вопрос к эксперту:
«Направлено ли высказывание работника Балды в контексте данной ситуации на разжигание национальной розни, а также на унижение чертей по признаку национальности, происхождения?»
Экспертиза 1
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Направлено ли высказывание работника Балды в контексте данной ситуации на разжигание национальной розни, а также на унижение чертей по признаку национальности, происхождения?»
При анализе высказываний работника Балды использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «проклятый», «племя», «корчиться».
Племя — объединение людей, связанных родовыми отношениями, общим языком и территорией.
Проклятый — ненавистный, проклинаемый.
Корчить — изгибаться в корчах, судорогах.
Обращаясь к чертям словами «проклятое племя», работник Балда, безусловно, выделяет их по признаку происхождения. Слово «проклятый» является в данном контексте прилагательным и содержит негативную оценку чертей с точки зрения говорящего (они ему ненавистны, см. толковый словарь). Можно утверждать, что оно имеет оскорбительный характер. Слово «корчить» предполагает насильственное по отношению к чертям действие, причиняющее им болезненные ощущения. Таким образом, можно говорить об угрозе или шантаже, содержащихся в словах работника Балды, адресованных группе лиц, объединяемых по признаку происхождения, и выраженных в оскорбительной форме, что очевидным образом унижает данную группу лиц.
Таким образом, ответ эксперта на поставленный вопрос: да.
Экспертиза 2
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Направлено ли высказывание работника Балды в контексте данной ситуации на разжигание национальной розни, а также на унижение чертей по признаку национальности, происхождения?»
При анализе высказываний работника Балды использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «проклятый», «племя», «корчиться».
Племя — объединение людей, связанных родовыми отношениями, общим языком и территорией.
Проклятый — ненавистный, проклинаемый.
Корчить — изгибаться в корчах, судорогах.
Обращаясь к чертям словами «проклятое племя», работник Балда не выделяет их по признаку происхождения, поскольку черти не являются людьми (см. толкование), то есть в данной ситуации можно говорить о метафорическом употреблении слова. Слово «проклятый» является в данном контексте причастием и не содержит негативной оценки чертей с точки зрения говорящего, а лишь констатирует имевший место в прошлом факт проклятия. Следовательно, можно утверждать, что обращение «проклятое племя» не выделяет чертей по национальному принципу (характерному лишь для людей) и не носит оскорбительного характера. Слово «корчить» не содержит угрозы, а лишь фиксирует возможные для чертей последствия морщения моря.
Таким образом, ответ эксперта на поставленный вопрос: нет.
Бармалей
«Я кровожадный,
Я беспощадный,
Я злой разбойник Бармалей!
И мне не надо
Ни мармелада,
Ни шоколада,
А только маленьких
(Да, очень маленьких!)
Детей!»
«Карабас! Карабас!
Пообедаю сейчас!»
К.Чуковский «Бармалей»
Вопрос к эксперту:
«Содержится ли в высказываниях Бармалея угроза детям в форме их поедания?»
Экспертиза 1
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Содержится ли в высказываниях Бармалея угроза детям в форме их поедания?»
При анализе высказываний Бармалея использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «надо», «пообедать», но отсутствует слово «карабас».
Надо — то же, что «нужно».
Нужно — требуется, следует иметь.
Пообедать — см. «обедать».
Обедать — есть обед, принимать пищу за обедом.
Действия Бармалея, связавшего детей, а также сопровождавшие эти действия слова о потребности в маленьких детях однозначно свидетельствуют о желании Бармалея съесть детей. Об этом же говорит тот факт, что дети оказываются в контексте других продуктов питания, таких как шоколад и мармелад. «Карабас» в данном контексте воспринимается как угрожающее междометие, подтверждающее окончание дискуссии и неотвратимость приема в пищу за обедом Танечки и Ванечки.
Ответ эксперта на поставленный вопрос: да.
Экспертиза 2
Перед экспертом был поставлен вопрос: «Содержится ли в высказываниях Бармалея угроза детям в форме их поедания?»
При анализе высказываний Бармалея использовался контент-анализ, ситуационный анализ, а также лексикографический анализ.
В словаре С.И.Ожегова есть слова «надо», «пообедать», но отсутствует слово «карабас».
Надо — то же, что «нужно».
Нужно — требуется, следует иметь.
Пообедать — см. «обедать».
Обедать — есть обед, принимать пищу за обедом.
Необходимо отметить, что в высказываниях Бармалея ни разу не выражается желание съесть именно Танечку и Ванечку. С одной стороны, Бармалей утверждает наличие у себя потребности в детях, но не связывает эту потребность с питанием. В этом контексте отказ от шоколада и мармелада, употребленных в метафорическом смысле, означает отказ от материальных потребностей в пользу высших духовных ценностей, связанных с воспитанием детей. Да, Бармалей — сторонник жесткого воспитания, выраженного в ограничении подвижности воспитуемых, но при этом самокритичен и даже чрезмерно самокритичен («Я кровожадный, я беспощадный, я злой разбойник»), что свидетельствует о постоянных размышлениях и анализе собственных стратегий воспитания. Во втором высказывании Бармалея сообщается о его желании пообедать, но собственно содержание обеда не раскрывается, поэтому страхи Айболита представляются преувеличенными и напрасными, а призывы крокодила к жестокому насилию — оскорбительными и неоправданными («Ну пожалуйста, скорее проглотите Бармалея, чтобы жадный Бармалей не хватал бы, не глотал бы этих маленьких детей!»). Дальнейшее развитие событий подчеркивает бескорыстные, дружеские и даже семейные отношения Бармалея с детьми («Приходите, получите, ни копейки не платите, потому что Бармалей любит маленьких детей, любит, любит, любит, любит, любит маленьких детей!»). Глагол «любить», повторенный шесть раз, очевидно, выражает глубокое эмоциональное отношение Бармалея к детям вообще и к Танечке и Ванечке в частности, несовместимое с низменными пищевыми инстинктами.
Ответ эксперта на поставленный вопрос: нет.
P.S.
Я согласился поучаствовать в пародийном эксперименте БГ только потому, что дело, на мой взгляд, слишком серьезно. Лингвистическую и вообще гуманитарную (психологическую, культурологическую и т.д.) экспертизу в последнее время все чаще используют не по назначению, отсюда ряд недавних громких скандалов. И уже общество бьет тревогу и требует отменить экспертизу вообще, говоря о ее бессмысленности и ангажированности.
Лингвистическая экспертиза не бессмысленна, она просто не должна подменять собой юридическую процедуру. Лингвист имеет дело исключительно со словами и текстами, их значениями и скрытыми смыслами, он вскрывает двусмысленности и предлагает различные интерпретации, но он не может и не должен выносить вердикт. Любая гуманитарная экспертиза — это лишь система аргументов, а не строгое и окончательное доказательство чьей-либо вины или правоты. Привлекать эксперта нужно лишь в сложных случаях, когда он может вскрыть то, что неочевидно для неспециалиста. В случае же очевидной интерпретации гуманитарный эксперт не нужен. Скажем, если все воспринимают некую фразу как призыв к насилию, а лингвист докажет, что это не так, фраза не перестанет быть призывом к насилию. И наоборот, если для того чтобы увидеть в некой фразе призыв к насилию, нужен высококвалифицированный специалист, то это уже не призыв к насилию.
В наиболее скандальных экспертизах вопросы для эксперта формулируются так, что они сразу подводят человека под статью. Эксперту фактически предлагают подменить юриста. А это совершенно недопустимо. Мы уже имели когда-то «карательную психиатрию». Гуманитарная экспертиза не должна быть карательной.
Большой город
Текст: Максим Кронгауз
Ключевые слова: события, опыт
Опубликовано в № 17 (238)
фотографии: Ксения Колесниковаскачать dle 12.1 |
