А вот ещё одна история с участием незабвенного Бухалыча, который Бдительный. Случилась она давно, лет этак пятнадцать назад, но в узком кругу доблестной спецбригады её вспоминают до сих пор.
Сами по себе рейсы барбухайки, укомплектованной нашими гвардейцами, на автогигант — не редкость. Завод большой, людей трудится много, а скоропостижно заскорбеть головою можно в любой момент, даже без отрыва от производства. Мы вон давно и с огромным интересом посматриваем на конструкторское бюро и на управленцев, но они хорошо шифруются и поводы для госпитализации дают редко и крайне неохотно, да и борцы с запретной травкой разводят руками — НЕТУ НИЧЕГО!
Бог с ними, конструкторами и начальством, в тот раз спецбригаду вызвали на конвейер, точнее, один из множества. Надо было срочно охватить заботой и лаской одного товарища, который открыл для себя прямой канал общения с внеземным разумом, и его подкосило отсутствие провайдера, неограниченный траффик и полное отсутствие абонентской платы.
Башни с оком Каданникова в то время ещё не существовало, и функцию контроля за потоками левой водки на завод и левых же запчастей с завода приходилось выполнять племени вохров. Надо сказать, даже с появлением недремлющего ока надобность в племени не отпала: народу на заводе хоть и поубавилось, но по-прежнему хватает, за всеми с такой скоростью вращения уследить невозможно.
Барбухайку и её экипаж въедливо и с пристрастием обшарили на въезде, ничего подозрительного и запрещённого к ввозу не нашли и сказали волшебное слово «хусым». Как только машина тронулась, Бухалыч подмигнул фельдшеру, Кинг-Конгу (в миру Сергею Юрьевичу), и извлёк из необъятного подмышечного схрона чебурашку водки. Сделав глоток, он спрятал её обратно, довольно крякнул и немного потеплел взором: стрелка концентрации экзогенного этанола ушла из опасной для человечества красной зоны.
Водитель в ожидании ушедшей в цех спецбригады шлялся вокруг барбухайки, и вдруг намётанный шофёрский глаз упал на пару новеньких пружин от «Нивы». Пружины лежали откровенно плохо и самим фактом своей бесхозности наносили тяжкий вред чувству прекрасного и хозяйственной жилке. Сопротивляться естеству было невозможно. Вываляв пружины в пыли, водитель завернул их в промасленную спецовку и изобразил под своим сиденьем натюрморт «Всегда здесь лежали».
Спецбригада вернулась из цеха без добычи: видимо, пациента предупредили по каналу внеземной связи об открытии сезона охоты на абонентов, и он дал дёру. С одной из проходных, вроде бы, даже отзвонились о беглеце, который спешно покинул заводские пенаты и подался в поля. Бухалыч, оказавшись в салоне, вновь извлёк чебурашку и запил разочарование — не сильное, но заметное, судя по глотку.
На проходной барбухайку досмотрели и, к разочарованию водителя и крайнему изумлению спецбригады, бывшей не в курсе кое-чьих шалостей, обнаружили пружины. Возникло много вопросов, к которым водитель оказался слабо подготовлен. Племя вохров напряглось, был отправлен гонец к вождю. Кинг-Конг и Бухалыч переглянулись. Бухалыч
вздохнул, снял халат, сделал внеурочный бульк из чебурашки и, переместив её из подмышечного схрона в фельдшерский
чемоданчик, вышел из машины. Взгляд его упал на самую бойкую из племени вохров, которая отчитывала водителя всё громче и громче и уже тянулась к кобуре — не иначе, решила добить несчастного из сострадания. С воплем «Самая красивая — моя!» Бухалыч сграбастал зазевавшуюся даму и смачно поцеловал в маковку. Та пыталась что-то полузадушенно пискнуть, но выходило не очень. Вот эту-то сцену и застал вождь племени вохров, которого оторвали от дум о судьбах нации и вызвали к проходной. Увиденная сцена лобызания его верноподданной каким-то неандертальцем
с голым торсом и серьёзными намерениями (если верить силе чмока) настолько шла разрез с привычным шаблоном «пришёл, послушал, заластал», что он впал в спасительный для психики лёгкий ступор.
Бухалыч меж тем разомкнул объятья, и вохра рванула к шефу — делиться впечатлениями. Её подвела неспособность
перемещаться в пространстве моментально, а также внушительный инерционный момент филейной части: Бухалыч вновь протянул ручищи, которые успели ухватить то, что медленнее двигалось. Однако, сам по себе рывок к свободе был довольно впечатляющим и сильным, поэтому некоторый успех он имел, вот только штаны чуть не стали трофеем санитара и теперь сильно мешали бегу спасшейся, путаясь где-то в районе щиколоток. Пришлось перейти на прыжки. Вид упитанного тушканчика, который неумолимо приближался большими скачками, потряс вождя племени до глубины души. Во всяком случае, он не двинулся с места и покорно дал на себя вскарабкаться.
Кинг-Конг укоризненно посмотрел на Бухалыча и погрозил ему пальцем:
- Товарищ больной, что вы себе позволяете?
- Извините, доктор, не сумел сдержаться, больше не повторится! - выпалил Бухалыч, вытягиваясь в струнку.
- Эээ... это ваш пациент? - наконец отмёрз вождь.
- Да.
- И вы его заберёте?
- Да.
- Обещаете?
Когда барбухайка покинула завод, Кинг-Конг и Бухалыч заглянули в кабину водителя:
- Ты даже не представляешь, КАК ТЫ НАМ ЗАДОЛЖАЛ!
блог добрых психиатровскачать dle 12.1 |
