Это было в 86-м. Я чуть не сел, причем лет на 8. Для молодого человека, коим я являлся в те времена, два года армии были невероятно долгим сроком вычеркнутым из жизни, а тут восемь! Впрочем, обо всём по порядку...
Посадить меня в армии хотели постоянно.
Отправили в железнодорожные войска. Позорище. Так я считал тогда. Позже, обретя мудрость и любовь к жизни, я приду к выводу, что лучше быть железнодорожным сержантом на БАМе, чем мёртвым десантником в Афганистане, но тогда...
Первый раз попытались посадить за неуставные взаимоотношения. Неее, я не любитель мордобоя. Так получилось. Захожу в казарму, хочу попить воды, а бачок с водой пуст. Зову дневального, некоего узбека Латпулаева. Ну откуда мне знать, что он дебил? Я-то, наивная душа, полагал, что дебилов в армию не призывают. А этого призвали!
Впрочем, за два года до этого, я видел в снайперской "учебке" парня со зрением крота. Иной раз военкоматы отличаются чувством юмора.
Говорю так сердито:
- Где вода!!!? Быстро схватил бачок и бегом в столовую набирать воду!!! Бегом!!!!
Он смотрит на меня и улыбается, дебил, ё - моё...
Сообразив, что, может, он русского не знает, тупо сую ему бачок в руки и ору:
- БЕЕЕЕГГГОООООММ!!!!
Уж этой команде его наверняка научили в первый же день. Но ничего подобного. Он, не торопясь, поворачивается ко мне спиной и вразвалочку идет с бачком к выходу. Сочтя это как особое издевательство надо мной сержантом и дедом, разогнавшись, придал ему ускорение путем пинка в зад. Хорошее такое ускорение. Он охнул и побежал. Но побежал, как оказалось не в столовку, а в санчасть.
Через полчасика вызывают меня туда же. Начальник медслужбы, гад и стукач, каких мало, капитан Жварницкий. Нехорошо улыбаясь:
- Ты зачем Латпулаева трахнул?
- Чего сделал?
- Выеб
- ?????
Я офигел:
- Товарищ капитан, да делать мне больше нечего, чем трахать узбека в задницу, я ему пинка дал!
- Аааа, вот оно чего, этот кадр, пришёл сюда мало того что дебил, так он по-русски не знает ни слова, стал тыкать пальцем себя в задницу и говорить: "сержАнт Илия". А большего я от него добиться не сумел. Он того, умственно отсталый. Олигофрен...
Оказалось, я ему копчик сломал. Дознаватель покрутил меня недели две, и, видя моё искренне сожаление, отстал и не стал заводить уголовное дело. А совесть меня замучила похлеще дознавателя, ведь я сломал копчик умственно отсталому человеку. Прошло много лет, но я до сих пор помню его непонимающую, грустную улыбку...
Во второй раз тоже было чего-то.
В третий раз всё было гораздо серьёзней.
Под самый дембель, когда я собирался домой, вдруг ограбили вещевой склад. Уж не знаю, сколько там украли, а сколько прапорщики продали налево теплых "БАМ-овских" бушлатов и постовых тулупов. Недостача по складу составляла 4000 рублей. Большая по тем временам сумма. Для юных читателей поясню - это 20 зарплат директора среднего завода.
Разьяренный командир части вообще запретил увольнения в запас до тех пор, пока не найдут виновника. А уж в том, что кто-то из дембелей решил поправить своё финансовое состояние, никто не сомневался.
Через неделю в часть пришла какая-то деревенская бабка и пожаловалась: некто Бученков у неё украл варенье. В процесе разговора выяснилось, что Бученков приносил ей на сохранение десять армейских северных тулупов и ещё кучу барахла. После этого события понеслись с нарастающей скоростью. Через день арестовали моего друга Димыча Тихомирова, без всяких объяснений посадили на губу после разговора со следователем. На следующий день вызвали на допрос меня. Следака интересовало, как мы крепили последнюю секцию ангара, в котором находился склад. Было как-то, приказали взять нескольких бойцов и поставить внешнюю обшивку ангара. Мы это проделали и, не став дожидаться сварщика, ушли. Сварщик, как оказалось, не приварил последнюю секцию. Сварщиком был азербайджанец Гассанов. О чем я и рассказал следаку. Следак, слушая меня, хмыкал, понимающе кивал головой и топорщил кошачьи усы....
"и залпы башенных орудий
в последний путь проводят нас..... бла-бла-бла...
и молодая не узнает
какой у парня был конец..." типа интерлюдия
Я всей кожей ощутил опасность, когда Гассанова вдруг отправили в Новокузнецк. По слухам, в прокуратуру. Попробовал прорваться к Димычу на "губу". Часовой имел жесткую установку ни в коем случае меня к нему не пускать. Даже пытался действовать по уставу. Стой! Кто идет? Стой! Стрелять буду! Но,"стрелять буду", это не решимость спустить курок. Через секунду он, потирая ушиб, просил вернуть ему автомат. Договорились: он меня сажает к Димычу в камеру, а я тихонечко с ним общаюсь, потом он выпускает меня. Разумеется, всё это происходит ночью.
Не губа. а одно название. Представляет собой строительный вагончик, когда-то стоявший на колёсах. Теперь он стоял подпертый крупными валунами и был обнесён колючкой. Валунами он был подпёрт, потому как формой днища мог устойчиво стоять на колёсах, а без них валился на бок. Как то за пару месяцев, до этого я был отправлен на губу похмельным и злым начштаба ни за что. Через час мне надоело сидеть там, и я стал ходить из угла в угол аки тигр. Заметил такую вещь. Когда я в одном углу, вагончик слегка наклоняется в ту же сторону. Соответственно, в другом углу он с небольшим стуком опирается на другой валун. Я физику в школе учил и знал о явлении резонанса. Занялся опытами, от нечего делать. Интересно, получится мне раскачать вагончик? Я стал бегать из угла в угол, пытаясь попасть в колебания. Амплитуда возросла. Ага, обрадовался я, и забегал с большей силой, наступая ногой даже на стенки. И тут какой то из валунов выпал, или даже выпали все, наверное, отчего губа с великим грохотом рухнула на бок, подмяв под себя забор из колючки и вызвав изумление у часового Дурдыева.
А так же подвигла на визгливые вопли замполита, увидевшего это безобразие.
Дескать, нашли, кого сажать на губу, он же её нахуй развалит. Через пятнадцать минут я был извлечен из под обломков. Правда, на руки каркас никто не поднимал, а вместо залпов башенных орудий я выслушал отборнейший мат начштаба. Что, впрочем, по децибелам вполне соответствовало залпам башенных орудий. А уж по художественной ценности превосходило многократно. Кроме извлечения из под обломков - всё оказалось, не как в песне. Да и молодая моя, вполне изучив мой конец, к тому моменту занималась изучением других концов... я опять отвлёкся.
Посидев с Димычем в камере пару часов и выяснив у него все, я пришёл в совершеннейшее недоумение.
Тот самый Бученков, якобы работая на крыше автомобильного бокса в час ночи, узрел меня, Димыча и Гассанова, залезающими в склад и вытаскивающими тулупы. Через день мы (я и Димыч) подошли к нему и спросили, есть ли у него в деревне знакомые. Он нас и отвёл к бабушке, у которой мы спрятали тулупы и прочую рухлядь. А он мимоходом стянул у неё варенье.
Димыч пристально посмотрел на моё лицо:
- Да я так же кламбуркалы вылупил, когда на очной ставке он стал это рассказывать.
С извечным российским вопросом "что же делать?" отправился в роту спать. В голове абсолютно не укладывалось. Ну как может человек говорить то, чего не было? И зачем ему это надо? Ведь я и знать-то не знал этого Бученкова. А уж к бабке тулупы вовсе не носил, да и не лазил в склад. Чепуха какая-то. Десять раз можно доказать, что не мог он видеть нас. Решив на следующий день расспросить сержанта Белых, старшего по строительству боксов, я заснул. На завтра Белых подтвердил: за последний месяц никаких ночных работ не крыше боксов не было. Попытался найти Бученкова, но его уже отправили в Новокузнецк, наверное, во избежание давления. День вроде прошёл спокойно. Но под вечер замполит, вызвав к себе, сказал, что мне надо будет съездить в Новокузнецк.
Ага, петля начинает стягиваться.
- Так, ничего особенного. Повторишь показания по стройке и вернёшься...
Утром оказалось, что повезут меня на "шишиге". Автомобиль ГАЗ-66, кабина двухместная. 200 километров в открытом кузове, в ноябре месяце, в Сибири - приятного мало. Напрягло одно, в нормальную командировку отправляли своим ходом на автобусе из близлежащего города. Я задумался, меня кажись, везут как арестованного. Встречаю возле машины замполита. Моего злейшего врага.
Злобно оскалившись спрашиваю: что козлина, автозак не мог из прокуратуры вызвать - он хоть крытый?
Замполит суетливо стал утверждать, что меня никто не арестовывает, просто дашь показания в прокуратуре... Ага, убедил в обратном. Я его на "ты", да ещё козлиной назвал, а он внимания не обратил. Эх, точно сажать собрались.
Позже при анализе ситуации я на собственной шкуре понял, почему люди безропотно шли на бойню сталинских репрессий. Люди ведь делятся на волков и овец. Причём овец большинство. И в каждой овце сидит несокрушимая вера в высшую справедливость. Что позволяет государству без лишних хлопот, иногда ошибочно, а чаще злонамеренно овец отправлять на бойню. Ведь в овцах сидит страх; как бы хуже не вышло... Обычная невиновная овца рассуждает так: сейчас я невиновен, но если я рвану в бега, то стану реально виновным. Во-первых, подумают, ага бежал - значит виновен. Во-вторых, побег - уже преступление. Лучше подчиняться и не рыпаться, а там разберутся. Обязательно разберутся! И невдомёк ему барану, что за него всё уже решили. Тогда я тоже был овцой.
Едем в Новокузнецк. Я, прапорщик Ведерников, сопровождающий меня и водила. Водилой был Гаджиев. Дагестанец с огромным мясистым носом. Нос у него был настолько выдающимся, что когда с ним здоровались, всегда появлялось желание пожать не ладонь, а нос. Тоже ацкий водитель. Про другого я уже писал в записи "ещё раз о невезухе". Гаджиев ещё летом отличился тем, что перевернул машину с людьми, и вдобавок она ещё и загорелась. Слава богу, тогда никто не погиб...
Выехали. Гаджиев гонит по гололеду, как будто у него под колёсами асфальт. С такой ездой, разумеется, трудно было доехать до Новокузнецка без приключений. На сороковом километре между Гурьевском и Белово нас занесло, Шишига на полном ходу выехала в кювет, там раз подпрыгнув, легла на борт. Я, улучив момент, выскочил из кузова, как только стало ясно, что машина точно окажется в кювете. И стал прикидывать, загорится ли машина согласно привычкам Гаджиева. Машина не загорелась. Откинулась дверь, и из неё вылез сам виновник крушения. Нет, сначала из шишиги как из танкового люка показался его нос, потом по-танкистски он руками выдернул тело из кабины и уселся на стойку. Не проявляя никаких признаков беспокойства, этот сын Кавказа посмотрел на меня и сказал:
- Ого! Илюх, ты уже здесь?
- Нет, я приведение его, а Илюха расплющенный лежит под шишигой! Ты охуел, ишак! Так лететь по гололёду! Ты, дуракло, чуть меня не убил!
Он посмотрел вниз:
- Слышь, там прапорщик чего-то головой стукнулся. Мы как вылетели, он как маймун по кабине стал скакать пока головой не стукнулся, надо его вытащить. Кажется, он сознание потерял...
- Щас на колёса шишигу поставим и посмотрим что с ним.
Вылез на дорогу. Поймал Урал с тросом, вдвоём быстренько поставили на колёса машину и вытащили на дорогу.
Открываю пассажирскую дверь и точно, Ведерников без сознания. Мало того, голова рассечена и из раны капает кровь. Ничего страшного: стукнувшись о стойку, просто рассек кожу головы. Дав пару пощёчин, привел в чувство Ведро и стал перетаскивать в Урал. Прапорщик, туго соображая, перелез в Урал. Объясняю водиле Урала, где найти лазарет. Тут Ведро стал проявлять беспокойство в поисках своего дипломата, который в аварии улетел куда-то в кабине.
-какой на хрен дипломат! У тебя голова разбита. срочно в лазарет!
Он провёл рукой по голове, увидев окровавленную ладонь, ужаснулся:
- Ой кровь, кровь, твою мать...
И немедленно опять брякнулся в обморок.
Фигею я от тыловых прапорщиков: вроде военный человек, а при виде крови падает в обморок, как тургеневская девица.
- Гони в лазарет, - говорю ураловоду. - Мы потихонечку следом...
Поехали обратно. Тут меня разобрало любопытство, а чего это Ведро так дипломатом интересовался?
Пошарив по кабине, нашёл чумадан. Открыл его документы. Твою мать, они же на меня!!! Ага! служебная характеристика, комсомольская характеристика и копия телеграммы в Тбилиси с требованием прислать материалы на меня не участвовал ли, не привлекался и прочее.
Прочитав, тихо охренел. Меня, оказывается, за систематическое нарушение воинской дисциплины разжаловали в рядовые месяц назад, ещё и из комсомола исключили. Худшей характеристики я не читал. Вот ведь какие козлы!
Заехали в лазарет за Ведром. С перебинтованной головой Ведро и так имел бледный вид, а тут ему совсем поплохело, когда я сунул ему под нос документы, которые он вёз.
Ну, разумеется, он, и понятия не имел, что вёз. Да черт с ним, надо срочно в часть - разобраться с авторами этих писулек. Цели наметились по подписям. На комсомольской - подпись лейтенанта Задорожного. На служебной – начштаба, майора Будаева. Тьфу! Вроде нормальные мужики, а так меня топить. Впрочем, поторопились, я ещё кое-что могу.
Примчались в часть. Соскакиваю с кузова и тут же попадаю на замполита.
- А чего это не в Новокузнецке?
- Ты! Блинмандавошки кусок, такую характеристику мне устроил, что с ней в даже тюрьму не берут!
- Но-но. Ты как разговариваешь со старшим!?
- Пошёл на х... Прибавят ли мне за твою поганую шкуру несколько лет - значения не имеет. Я тебя сейчас голыми руками придушу...
Не поверите! он побежал от меня, когда я двинулся на него. Целый майор, испугался какого то солдата без пяти минут арестованного.
Не до него. Залетаю к начштабу. Мужик вроде нормальный, уважал меня . В то, что он подписал, не верю.
- Ваша, - говорю, - подпись? Как вы могли? Ведь две недели назад вы отправляли представление на меня, как лучшем сержанту части, о присвоении звания "старшина", а тут получается: я разжалован в рядовые.
- Черт, Николов, это не моя подпись! Это командир части подписывал.
- Да тут же написано: "начштаба Будаев".
- А подпись-то командира. Ладно, попробую выручить. Я, Илюх, тебя уважаю.
- Сидоренко!
Примчался писарь на его зов.
- Пиши, Сидоренко! Отличную характеристику на старшего сержанта Николова, и будь что будет, а я буду делать что должен.
Я чуть не прослезился от такой широты души, ведь там стояла подпись командира части, а он новой характеристикой и своей подписью поперёк командира значит...
Так, отлично, хоть один союзник у меня есть. Теперь понятно, меня хотят просто сделать козлом отпущения, списать на меня этот склад и забыть. Интересно, кто это придумал, замполит или командир?
Первый раунд за мной. Теперь срочно найти комсорга и собрать комсомольское собрание, так как комсомольская характеристика должна быть принята на комсомольском собрании - демократический, мать его, централизм понимаешь. Через час и это удалось. Собрали комсомольское собрание сержантского и офицерского состава. Туда ещё явились незваные гости в виде замполита и парторга. Наверное, с целью давить на собрание. Комсорг лейтенант Задорожный, как и положено, открыл его и дал слово мне. Я задвинул речь типа, ребята отнеситесь серьёзно, вопрос стоит так: посадят ли меня или не посадят. так что пишите как есть, а не в угоду этим пропогандонам, я кивнул на замполита и парторга. Составили отличную характеристику и единогласно её приняли.
Прав был Высоцкий когда напел: настоящих буйных мало - вот и мало вожаков.... Я почувствовав затягивающуюся удавку на шее уже был готов идти на бойню и, о чудо! Благодаря случайности, из овцы превратился в волка и ещё и стал вожаком этой волчьей комсомольской стаи.
Потому как, парторг с замполитом пытались задурить,типа. если человек проходит по уголовному делу, то он автоматом исключается из комсомола. А как исключать из комсомола с хорошей характеристикой? Так что было бы полезно для всех принять старую характеристику и перестать меня поддерживать... Но их слабое вяканье потонуло в гуле голосов прочих возмущенных таким нахрапом. А комсорг, рискуя своей карьерой офицера, кстати, жёстко спросил, а что собственно некомсомольцы делают на комсомольском собрании и предложил им подождать решения собрания на улице. Попросту выставил их. За что ему большое спасибо. Второй раунд тоже оказался за мной.
Но я рано радовался - этих раундов мне предстояло не три, как в любительском боксе. А шестнадцать как в профессиональном.
Дали другой автомобиль, и другого прапорщика в сопровождение. Но опять шишигу. Блин, да что же такое! Зачем им меня обязательно отправлять в машине с двумя местами в кабине, когда есть трехместные машины. В первый раз, пока доехали до места катастрофы, я продрог до костей в открытом кузове. А до Новокузнецка они вообще получат замороженный трупик.
Как ни упирался, всё равно пришлось ехать верхом на шишиге. На этот раз удалось проехать чуть больше. На выезде из Белово нашу шишигу тормознуло ВАИ (военная автоинспекция). Докопались до всего - от не горящих тормозных фонарей, до перевозки людей, то бишь меня, в необорудованном кузове. И... отправили обратно в часть, ликвидировав путевой лист. Заезжаем обратно в часть. Встречать меня вышло всё начальство. Я весело и громко матерился и отвешивал шуточки замполиту, дескать, что с тебя идиота взять - ты даже нормально человека посадить не можешь и вообще давайте следующего прапорщика ибо, первому я голову проломил, второго трахнул, третьего вообще зарэжу! Услышал это и командир части. И очень нехорошо позвал к себе в кабинет замполита. Наверное, на "разбор полетов". Так ему козлу и надо. У меня уже не было сомнений, что это его выдумка списать склад на меня и заодно списать меня.
А тем временем стемнело. Пришло распоряжение, ехать на следующий день автобусом цивильно из Гурьевска, но в сопровождении прапорщика (третьего!) Дорожкина. О, ирония судьбы! Дорожкин был как раз заведующим того самого склада. Вверив всё в руки господа, я отправился спать в роту.
Наутро мы с Дорожкиным, как белы люди, автобусом шустро домчали до Новокузнецка. Добрели до прокуратуры. Вот там то за меня взялись профи. Сначала был допрос тем же кошачьеусым следаком Даниловым. Опять по новой: как строили, кто строил и т.д. На все вопросы я отвечал обстоятельно и продумывая каждый ответ. Так как был готов к подвоху. Ляпнешь что-нибудь не то и потом не отмажешься. Данилов по-прежнему топорщил усы и не давил на меня. Потом сделали небольшой перерывчик, предложив сходить в туалет. Прихожу из туалета, а за столом сидит Бученков. Его появление должно было произвести на меня впечатление. Но я-то уже не овца! Я волк, правда пока ещё законопослушный.
Уловка следака провалилась - у меня-то уже была информация, что Бученков будет свидетельствовать против меня. ГЫ, напугали ежа голой жопой!
Данилов стал проводить очную ставку. Ну, так и есть. Бученков, честно смотря мне в глаза, стал рассказывать, как он работал в 12 часов ночи на крыше бокса. Работая там, увидел, как к складу подошли трое, я, Гассанов и Тихомиров. Мы с Тихомировым залезли в склад, предварительно отжав последнюю незакреплённую секцию. Гассанов остался возле склада. И стал принимать какие-то вещи, которые мы ему подавали изнутри. Потом мы вылезли. И втроём утащили куда-то добычу. Через день мы вдвоём с Тихомировым подошли к нему с вопросом, есть ли у него знакомые в деревне. Он ответил утвердительно. Мы ему сказали, что надо бы спрятать товар у его знакомых. За это мы обещали ему покровительство. И в тот же день мы вчетвером оттащили тулупы и куртки к бабке в деревню.
Я хоть и готов был к такому повороту, первым моим желанием было врезать Бученкову. Понимаю, что не стоит, но желание огромное.
- Ну что? - повернулся ко мне следак. - Будешь признаваться? Пойми, дурак, признаешься - дадут условно, а так получишь реальный срок.
- Не в чем мне признаваться.
Тут зазвонил телефон, звонил прокурор, с вопросом признался ли я.
- Нет, - ответил следак. - Упорствует в отрицании.
Поговорив ещё немного, дескать, сейчас мы из него будем масло жать, он повесил трубку. Отпустив Бученкова, уставился немигающим взглядом на меня.
Да, кого он, срань, испугать взглядом хотел? Меня, кто через допросы следователей - особистов прошел? Вот под их взглядами хотелось вырыть окоп в полный рост и спрятаться на его дне. А это так - взгляд младенца.
Дальше стали брать в клещи. Втроём. На подмогу пришли ещё двое следаков. Снова провели допрос.
- Где был во время преступления.
- Спал, наверное. Точно не помню.
- Как докажешь?
- Элементарно: есть журнал вечерней переклички, в котором я отмечен как присутствовавший.
- Чепуха, ты мог уйти после отбоя
- Но, я не ходил!
- А Бученков доказывает обратное
- Чмо он, этот ваш Бученков. Допросите сержанта Белых: за последний месяц никаких работ на крыше бокса не велось. Да, и запишите это моё требование в протоколе.
Часа четыре таких разговоров. Очень трудно сдерживать напор троих следователей. Ум-то у меня один, а у них три, и сидят по трём разным углам, постоянно приходится головой вертеть, отвечая им. Тоже, наверное, приём психологического давления.
За это время четыре раза звонил прокурор, всё спрашивал, не признался ли я. И следаки хором уговаривали признаться. А то будет хуже. Разик дал слабину. Думаю, может действительно признаться. Глядишь, и этот кошмар закончится. Но смог взять себя в руки. На четвёртом часу, Данилов и второй отправились к прокурору. Пользуясь этим (якобы) третий по дружески приобняв меня стал советовать признаться. Жалко говорит тебя, уж больно ты парень хороший, пропадёшь зазря.
Тут я взорвался
- Пошёл на xyй! Что мудазвоны, в доброго и злого поиграть решили?! Вот xyй вам в жопу я признаюсь в том, чего я не делал!!! Ебитесь вы в рот со своим Бученковым!!!!
Остальные тут же ввалились. Думал, будут бить. Схватил стул, встал в углу и пригрозил первому же сунувшемуся проломить череп…
На пятом часу, выдохшись, отправили меня к прокурору.
- Ну чего, не признался?
- Нет, - говорю. - Если бы признался, вам бы первому следак сообщил, а вы бы плясали от радости в кабинете – настолько, наверное, вам это необходимо.
- Да зачем мне нужно, я же тебе помочь хочу!
И этот туда же, блин, помогальщики х у е в ы.
- Помочь хотите? - я насмешливо прищурился. - Так опустите меня! А признаваться мне не в чем.
- Как не в чем? Ты и Тихомиров лазили в склад, а Гассанов стоял на атасе.
- Да не было такого. У вас в свидетелях полоумное чмо Бученков. Он скажет любую хрень, лишь бы его не били, как вы не понимаете этого, товарищ подполковник? А ещё прокурор! Вы же должны защищать закон. А вы, пользуясь законом, пытаетесь невиновного человека в тюрьму посадить. Да совести у вас нет, вам лишь бы дело списать!
Про совесть у прокурора - это я зря. Прокурор рассвирепел:
- Тамбовский волк тебе товарищ!!!!( ого! классическая фраза) Не признаешься, отправлю в ИВС, и будешь там гнить, пока не признаешься. Там тебе не тут! Там тебе живо задницу прочистят.
Он нажал на кнопку интеркома:
- Давай, мать вашу, конвой. В ИВС отправим Николова. И оформляйте его по-быстрому. И опять мне:
- Ничего, посидишь в стакане, поговоришь с блатарями, пару раз проколешься, они тебя опустят - станешь посговорчивее.
Жути навел всякими непонятными словами. Что такое стакан? И почему я должен сидеть в нём? То, что опускают, я знал и без него. Но это ещё нужно "заслужить". Хотя, черт их знает, как у них в тюрьме.
Непонятность пугала. Надо сказать, что воспитанный в интеллигентной семье. Я, максимум, имел к этому моменту пару приводов в милицию (гауптвахта не в счет, там такие же солдаты, как и ты) и ни сном, ни духом не ведал, как надо себя вести в тюрьме. Слышал всякие страшилки от отсидевших в своё время пацанов, про прописку, про экзамены и прочую бодягу.
Быстренько меня оформили. Стали искать конвой. А он уже куда-то уехал. Блиннн, и здесь бардак.
Позвонили в местное отделение милиции с вопросом, забирают ли они своих пятнадцатисуточников в ИВС:
- Прихватите и одного нашего.
- Да не вопрос, давайте его сюда.
Отправили меня в сопровождении того же Дорожкина в местное отделение. Прапорщик имел вид виноватый весьма. Видать, к недостаче в 4000 руб. по складу и он руку приложил, а теперь за это сажают другого.
Мысли крутились разные. Во-первых, может бежать? Это просто, прям сейчас рвануть. Дорожкин меня не догонит. Но куда идти потом? Города не знаю вовсе, вечереет, морозец под двадцать пять. Первый же подъезд станет ловушкой. Хазы нет, корешей нет, некуда замастыриться.
Продолжая аналогии с боксом, можно сказать, что первые два раунда-то я выиграл по очкам, но в третьем попал в нокдаун. Не смотря ни на что, всё-таки не ожидал, что меня посадят. Овечья психология!
Хорошо, пойдем в этот чёртов ИВС. Второй вопрос: как себя там вести? Прокурор обещал мне все тяготы земные там. Да и рассказы сижлых товарищей тоже пугают... ладно, суровый мужской коллектив не сильно отличается, наверное. Что в армии, что в тюрьме - разберёмся. Пришли, наконец, в отделение милиции. Дорожкин сдал меня ментам, дал пару пачек курева, виновато вздохнув, пожелал удачи.
В ожидании автозака менты стали с любопытством разглядывать меня, обсуждая: "Что-то стали часто сажать солдат, четвертого уже привозят за месяц". Я сидел в уголочке угрюмо, не вступая в разговоры. Появился начальник, посмотрел не меня.
- Сдавай ремень, да, и погоны нужно отпороть.
Ремень не вопрос, что я на губе не сидел что ли, но погоны...
- Слышь, начальник! Не ты мне эти погоны вешал, не тебе их снимать.
- Не ебёт, не положено в ИВС с погонами.
- Нее, начальник, я эти погоны ни разу не опозорил. Делай, чего хочешь, но я их спарывать не буду.
- Ладно, - легко согласился мент. - Всё равно в ИВС дубаки сорвут, не положено! - как гвоздь вбил последнее слово.
- Там разберёмся.
Мелькнула мысль: "Что-то быстро я освоил блатной говорок".
Продолжениескачать dle 12.1 |
|
|
|
| Другие новости по теме: |
|
|
