Папе было сорок лет, Славику — десять, ёжику — и того меньше.
Славик притащил ёжика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
— Пап, смотри!
Папа отложил газету и осмотрел ёжика. Ёжик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
— Хороший ёж! — сказал папа. — Симпатяга! Где достал? |
| Читать далее |
- Здравствуйте, я по обьявлению звоню. Вы еще не продали машину? Нет?
- Нет, можете подъехать хоть завтра…
- А она как, не битая, не крашеная, с документами все в порядке?
- Она не была растаможена, сначала ездили без документов, потом подделали ПТС и перебили номер кузова, номер двигателя пролили кислотой, но к сожалению ПТС потеряли, купили украденый, но опять с номерами было лень морочиться, поставили на учет за деньги, сейчас на руках только копия ПТС с вклейками, просроченная рукописная доверенность и ТО-календарик. Ах, да - еще транзитный номер 4-х летней давности. |
| Читать далее |
EVIL_Source
Бабушка моя только выкинула...говорит мне:
...ты же не видел как хоронят Ельцина. Там Путин с женой пришел... генералы собрались.... Билл Клитор приехал...... |
| Читать далее |
- Самое главное в жизни. По горизонтали. Пять букв. – как-то долго тянулся рабочий день в отделе.
- Ствол! – сказал Петрович.
- Чего ствол? – не понял Семен Захарыч
- Пять букв – ствол. И опять же.. Главное. – туманно пояснил Петрович.
- Крона еще скажи. Крона–то тоже из пяти букв. – съехидничал Семен Захарыч – Ветка опять же. Ботаник ты, Петрович.
- Ствол – это оружие. Главное – это оружие. – не менее туманно пояснил Петрович – Орудие такскть. Труда и борьбы. Средство!
- Он пил вчера, наверное. – предположила Зоя Ивановна – У него сейчас главное в жизни – водка. Или бодун. Все по пять букв.
- Пиво – тоже ничего, но букв мало. – подтвердил Петрович. |
| Читать далее |
|
Малыш смотрел на стенку.
Там красным по хм... кирпичному было написано одно такое умное слово,
которое считалось ругательством. "Да... и это последнее что я увижу
перед смертью?" - подумал Малыш.
- Ближе к стене! Не оборачиватся! - звучал тонкий надрывистый голос за спиной.
- Развязать ему руки, - уже другой голос.
Руки болели и даже казалось, что запястья
кровоточат. Веревка была слишком грубой. Все вокруг было слишком
грубым. Где-то внутри собирались слезы. Он проиграл. Малыш стоял и не
знал, что ему делать. Сейчас он умрет. Сейчас ему выстрелят в спину. Он
упадет на колени и будет лежать под этой надписью в луже своей крови.
Все... это конец. Малыш был на грани истерики, но держал себя в руках.
Умереть нужно достойно.
|
| Читать далее |
 Дел было так. Значит вышел я в субботу вечером прогуляться по любимому Хрещатику, посидеть в теплый весенний вечер под свеже-цветущими каштанами, взглянуть на очередное революционно-цирковое представление с криками, песнями, танцами и крепким алкоголем, да и просто на людей посмотреть, и себя показать.
На пороге центрального Макдональдса, который рядом с метро Хрещатик, на радость большую встретил своего старого знакомого, бывшего однокурсника, а ныне аспиранта Киевского института Ядерных исследований, магистра теоретической физики, специализирующегося на теории ядра и процессах глубоко-неупругого рассеяния в ядрах, да и просто хорошего, культурного и интеллигентного человека. Улыбнулись, поздоровались, по-дружески обнялись. И нам бы в рюмочную махнуть, по локтю перцовочки выпить, да с огурчиками солененькими и бутербродами с салом. Так нет же, решили не спешить, а зайти сначала в добродушный Макдональдс (был о нем такого мнения), перекусить немного, поговорить о жизни, а там уж как «карта ляжет». |
| Читать далее |
|
