Итак, давайте снова вспомним момент Расставания. Алиса рассказывает одноклассникам откровенные сказки, и не скрывает этого. Почему?
Наверное сейчас уже можно ответить на этот вопрос - мы прошли четверть пути. Это была милосердная ложь.
Представьте себя в 1912-ом - закатном году XIX века (исторического, не математического). Спокойный, комфортабельный мир... Смогли бы вы сообщить этим людям что ближайшие полвека их не ждёт НИЧЕГО хорошего - лишь войны, кровь и смерть? Они судят о нашем мире по вам - такому умному, интеллигентному, по Высоцкому - которого они услышали только от вас... И быть может они в свою очередь будут поражаться вашей внутренней свободе... Не задумываясь, как и какой ценой вы к ней пришли. Так что вы им расскажете?
Мы прошли четверть пути - и мы по уши в грязи, и выхода не видно - могла ли Алиса рассказывать им об этом? Стоило например рассказывать про взрывы в Москве? - а ведь это всего лишь эпизодец, быть может и в учебник не попавший.
Стоило ли рассказывать Коле Герасимову - что он-то никогда больше не увидит Будущего - потому что погибнет в 90-х - и так, что об этом даже и писать не захотят.
И это только начало.
Попробуем, понять, как наш мир стал миром Алисы. |
| Читать далее |
Про деда своего я, к сожалению, мало что помню и знаю. Так, общие факты биографии. И несколько историй.
В первую мировую деда мобилизовали. Воевал в кавалерии. Вся жизнь у него с лошадьми связана. Дезертировал. Я так понимаю, смута в войсках тому виной. Потому что дед был не робкого десятка и Георгиевским кавалером к тому времени. Прятался от жандармов в русской печке. То отдельная история. Потом революция, гражданская. Воевал у Щорса ординарцем одно время. Потом крестьянствовал и заведовал чем-то типа конефермы. В Отечественную практически с первых дней на фронте. Вместе со своими лошадьми. В сорок третьем пришла похоронка. Бабка поубивалась, а четверых сыновей надо было доводить до ума. Пятый, старший, уже воевал.
В сорок пятом, в начале весны, пришла еще одна похоронка на деда.
Решили, что ошибка. Но на всякий случай еще раз отплакали.
А в сорок шестом вернулся сам. |
| Читать далее |
Довелось мне в начале восьмидесятых поработать инструктором по туризму на одной из многочисленных волжских турбаз. Кстати, почему они назывались турбазами, а не домами отдыха или санаториями, для меня загадка до сих пор. Континент там очень был далек от этих «одногорбых верблюдов», которые «днем и ночью от Карпат и до Курил…» Обычные отдыхающие.
Жили мы в стандартном щитовом домике, громко именуемом коттеджем, коих на территории турбазы стояло несколько десятков. Разбросаны они были в беспорядке среди живописного леса. Жили втроем. Я, еще один инструктор, Антон, и Леха. Спасатель.
Время, свободное от организации досуга отдыхающих, каждый проводил в зависимости от собственных пристрастий. Но сводилось все в основном к двум интересам: выпить и пофлиртовать с отдыхающими.
Антон имел постоянную пассию. Лену, официантку из столовой. Но главной его страстью все-таки была не она. Если где-то брезжила хоть какая-то перспектива халявной выпивки, женщины отодвигались для него на второй план.
Леха, наоборот, использовал любую возможность закрутить романчик. Отдавался этому полностью и всей душой. Являясь беспросветным романтиком, в каждую свою очередную пассию влюблялся по уши, чуть ли не до предложения жениться. Плевать, что длилось это от одного до пяти дней. Главное же - отношение? Из-за чего терпел постоянные насмешки со стороны Антона. |
| Читать далее |
Давненько это было. В те времена, когда народ получил свободу выбора, где им сажать картошку, и москвичи рванули скупать по дешевке брошенные дома в деревнях Тверской, Рязанской, Калужской и других ближних областях.
Купили и мы домик в Тверской губернии. На машину денег не осталось, поэтому добираться приходилось ЖД транспортом. В основном электричками.
Ох, что творилось на вокзалах! Не знаю, как сейчас, давно не был.
Ну вот, суббота. Ленинградский вокзал. Народу в ожидании электрички 11.40 на Тверь как комаров на болоте. Огородники, рыбаки, байдарочники, студенты, бомжи, мама не горюй! Мне до Твери, там пересадка и дальше. Затарился я капитально. Велосипед, рюкзак и собака. Не болонка. Дог. Стою я и грустно размышляю, как буду со всем этим хозяйством пробиваться в вагон. А ведь еще и посидеть хочется. Ехать-то три с лишним часа только до Твери.
Смотрю, рядом молодая симпатичная мамаша с двумя детьми лет примерно пяти и семи, с чемоданами. Явно не москвичка. Потому что глаза у нее заклинило в распахнутом положении навсегда от впечатлений. Детки трескают мороженое, а мамаша, чувствую, терзается той же мыслью, что и я. Как сесть с этим табором? Ну, я и подкатил к ней с предложением объединить усилия. Я, говорю, возьму рюкзак и мальчика вашего, сяду, место займу, а потом мы с вами уже затащим все остальное. Сказано - сделано. |
| Читать далее |
1986 год...
В часть, которая когда-то давно запускала суперракету Н-1, пришло полторы сотни молодых лейтенантов... Часть до этого момента была "кадрированная" (как говорят кадровики - "кастрированная"). Это значит, что после неудач с Н-1 часть сократили до минимально возможного состава - командир, замы, начальники крупных подразделений (групп и команд), несколько солдат - мыть полы в казармах, служба на КПП, и так - по мелочам - покрасить бордюры, Ленинскую комнату отремонтировать (святое дело - а как же!)...
Пришедшие полторы сотни лейтенантов вовсе не решили проблему комплектности части... Далеко не решили... Можно представить себе штатную структуру части... Примерно такая же картина была и в других частях Бурановского комплекса - МЗК, посадочный комплекс, старт-стенд и прочие...
Однако, так или иначе, все системы, агрегаты, службы боевого расчета были укомплектованы ХОТЬ КАК-ТО... |
| Читать далее |
Я снимаю на "Никоны". Почти двадцать пять лет большую часть того, того, что я зарабатываю нелегким трудом, уходит корпорации Никон:). Постоянное обновление аппаратуры по своей разорительности - это как гонка вооружений! А тут еще то сам камеру утоплю, то медвежата в реку утащат.
Вспоминаю, как мне достался первый Никон...
В 1984 году я жил в на кордоне в Брянском лесу и работал сразу на двух работах: учителем в сельской школе и лесником в местном лесничестве. "Зениты" и "Киевы" к тому времени уже достали меня своим несовершенством и ненадежностью, но скопить на "нормальную" камеру даже на двух работах никак не удавалось. А очень хотелось. Мой друг Виктор Углик, сильно помогавший мне тогда по организации заповедника "Брянский лес", работал в те годы фотокорреспондентом ТАСС по Брянской и Орловским областям. Он пару раз оставлял мне на недельку казенный Никон с парой объективов и я почувствовал разницу... |
| Читать далее |
Отец с вещами шел впереди, прокладывая дорогу в вокзальной толпе, мама со мной – трехлетним - старательно не отставала.
Вдруг они услышали громкий плач.
У стены стояла девушка, и рыдала в голос.
Две какие-то сердобольные женщины её утешали.
Пассажиры с узлами и чемоданами останавливались, и, любопытствуя, вытягивали шеи. |
| Читать далее |
У собаки был забор, в заборе были ворота, в воротах было окошко.
Специальное окошко, собачье.
Что бы собака через это окошко могла изучать окружающий мир.
Ну, собака всё изучила (а фиг ли там изучать? деревенская улица) и ей стало скучно. И от скуки она придумала себе развлечение. Идёт к примеру по улице гражданин. Думает о чём-то своём, ничего не подозревает, ковыряет в носу. И только он с воротами поравняется, она ему громко над ухом "Гав, бля!!!" Человек подпрыгнет, за сердце хвать, собаке весело. |
| Читать далее |
Ездил к маме на юбилей.
Восемь утра. Схожу на горячий задымлённый перрон маленького депрессивного провинциального городка. На абсолютно пустой привокзальной площади беру такси.
Таксист, заплывший жыром мрачный дядя, снимая с руля жывот и машину с ручника, внимательно на меня смотрит и говорит.
- Привет! Не узнаешь? |
| Читать далее |
- Я хочу пару слов Вам сказать за Одессу – неожиданно обращается ко мне мужчина весьма странной наружности, присаживаясь рядом на лавочку.
-За нее уже все сказали до Вас. Читайте классиков! – резко возражаю я.
- Что бы да, таки нет, мадам! У меня осталось за нее пара ласковых… И за нее и за классиков. Точнее - за классика. За моего любимого Александра Сергеевича – не сдается мой собеседник.
Мы сидим на скамейке на Приморском бульваре. Справа Александр Сергеевич в бронзе, слева незнакомец. Я между ними.
- Что б Вы знали, Александр Сергеевич имел честь бывать у нас. Справедливости ради, надо сказать, было это еще до меня. Но сей факт ничего не меняет! – не обращая внимание на мою пассивность, продолжает незнакомец.
- Вы уже уходите, слава Богу, или остаетесь не дай Бог? - я нервничаю и стараюсь вежливо нахамить.
- Вей з Мир! Вы такая красивая на лицо! Вы будите сильно жалеть, если не посмотрите, что я Вам имею сказать! Это моя личная уникальная теория. Думаю и Вам она будит интересна. Не будем тянуть кота за все подробности! Слушайте сюда! – продолжает диалог мой собеседник, абсолютно не реагируя на мою раздражительность.
Ключевые теги: Ах Одесса |
| Читать далее |
|
