 «Это одно из самых масштабных направлений экпортного прорыва. Будет получен колоссальный импульс для развития всего Дальневосточного региона. Мы сможем изменить лицо российской энергетики!» — говорил пять лет назад руководитель ныне расчленённого РАО «ЕЭС России» Анатолий Чубайс.
Именно для этого несколько лет назад в Амурской области достроили-таки Бурейскую ГЭС.
Электричество, в отличие от пресловутой нефти, ресурс возобновляемый; потребности Северо-Востока Китая, где объявлен курс на «возрождение старой промышленной базы», стремительно растут. Россия может делиться избытками энергии с соседями и неплохо на этом зарабатывать — аргументация лоббистов данного проекта была примерно такой.
Однако, как следует из приводимых учёными данных, за этой парадной вывеской скрывается более чем сомнительный проект, несущий выгоду только нашим китайским соседям.
Существует предположение, что Китай выглядит оптимальным партнёром в решении Россией задачи подъёма Сибири и Дальнего Востока, поскольку природные ресурсы с этих территорий имеет смысл разрабатывать, только если они будут отправляться в Китай. С другой стороны, только на Россию может ориентироваться возрождаемая сейчас старая промышленная база Северо-Востока Китая, созданная при помощи Японии и СССР в 30-е и 50-е годы. Фактически, однако, из подобного предположения следует, что Сибирь и Дальний Восток рассматриваются как сырьевые придатки Китая и одновременно рынки сбыта для его товаров, не находящих спроса в более развитых странах.
Публикация «Перспективы экономического взаимодействия ДВ России и Северо-Востока Китая в области электроэнергетики» в специальном издании «Экономика и управление» (№ 8 (46) за 2009 год), несмотря на столь сухой заголовок, поистине сенсационна. Её авторы — профессор, доктор экономических наук Александр Губенко (проректор Санкт-Петербургского университета гражданской авиации, до этого длительное время работавший в Хабаровске проректором по внешнеэкономической деятельности и международным связям Тихоокеанского государственного университета) и кандидат экономических наук Константин Татценко (Дальневосточный государственный технический университет, Владивосток) — досконально изучили историю продажи электричества в Китай.
Первые поставки начались ещё в 1992 году с Благовещенской ТЭЦ по высоковольтной линии Благовещенск — Хэйхэ через Амур. С 1997 года поставки энергии велись и по линии Сиваки — Кузнецово — Шипачжань (также Амурская область). Суммарный объём экспорта составил с 1992 по 2007 год 400—500 млн кВт-ч.
В марте 2005 года в Пекине был подписан меморандум о сотрудничестве между РАО «ЕЭС России» и Государственной электросетевой корпорацией Китая. Заявленные потребности китайской стороны в нашем электричестве составляли около 20 млрд кВт-ч в год. Уже в июле 2005 года стороны подписали соглашение о «долгосрочном сотрудничестве по привлечению финансовых ресурсов в строительство энергетических объектов и развитии сетевой инфраструктуры, обеспечивающей увеличение поставок электроэнергии и мощности между двумя государствами». Тогда заявлялось (это важно, так как практика потом резко разошлась с обозначенными целями), что налаживание поставок электричества в Китай приведёт к «повышению надёжности энергоснабжения путём объединения энергосистем сопредельных государств», «экономии генерирующих мощностей за счёт разнесения пиковых нагрузок при разнице в часовых поясах» и «взаимодополняемости экономик России, Китая и стран Северо-Восточной Азии». Декларировалось, что в Сибири и на Дальнем Востоке имеется «избыток генерирующих мощностей», к тому же здесь можно строить новые электростанции — ГЭС, тепловые и атомные. Уже в 2008—2010 годах Россия должна была экспортировать в Китай по 3,6—4,3 млрд кВт-ч в год, с 2015 года — до 60 млрд кВт-ч.
«Программа сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири Российской Федерации и Северо-Востока Китайской Народной Республики (2009—2018 годы)», опубликованная на сайте «Ведомостей» и никем не опровергнутая, предполагает сдачу Китаю практически всех месторождений полезных ископаемых (кроме, пожалуй, якутских алмазов) во всех регионах к востоку от Красноярского края. То есть практически на половине территории страны. Включая Магаданскую область, Сахалин, Камчатку и Чукотку, куда китайцы пока проникли довольно ограниченно из-за отсутствия наземных коммуникаций.
Однако 1 февраля 2007 года продажа электричества в Китай с территории ДВФО была временно прекращена — как сообщалось тогда, из-за проблем при согласовании тарифов.
Прежде чем продолжить рассказ об истории экспорта электричества в Китай, отметим, что упомянутый «избыток мощностей» на Дальнем Востоке — лукавство. «Обсуждение проблем взаимодействия в области экспорта электроэнергии в КНР стало возможно только в результате падения объёмов промышленного и сельскохозяйственного производства на территории России, — указывают Губенко и Татценко. — Если в Восточной Сибири к началу 1990-х годов и существовали некоторые резервы генерации, то на Дальнем Востоке они отсутствовали. К этому времени предприятия на юге Приморья были вынуждены работать ночью, чтобы использовать ночной спад потребления электроэнергии». Совершенно логично, что сначала речь шла об экспорте энергии не с Дальнего Востока, а из Восточной Сибири. «Плечо» здесь составляло порядка 2600—2800 км. Однако прогноз, на котором базировались предложения по строительству экспортных ЛЭП и электростанций в рамках объединённой энергосистемы (ОЭС) Сибири, не оправдался. Только затраты на транспортировку одного киловатт-часа оказались вдвое больше реальной стоимости киловатт-часа на сопредельной территории КНР. Поэтому продажа электроэнергии в Китай из Сибири и Забайкалья, в том числе через территорию Монголии, так и не была организована.
Дальневосточные генерации отделены от китайских центров потребления гораздо меньшим расстоянием: 700—1000 км. Правда, ОЭС Дальнего Востока, в отличие от сибирской, считалась не избыточной, а дефицитной. Однако ещё более масштабное, чем в Сибири, падение объёмов производства на Дальнем Востоке сделало возможным налаживание энергомоста в Китай именно с территории ДВФО, конкретно — Амурской области. И экспорт начался. К началу 2007 года это взаимодействие свелось к «элементарной односторонней продаже электроэнергии из Амурской области на локальные объекты в населённых пунктах Хэйхэ и Шипачжань провинции Хэйлунцзян. Фактически экспорт электроэнергии производился из энергодефицитной ОЭС Дальнего Востока», констатируют Губенко и Татценко.
Более того, экспорт вёлся в условиях, когда потребление электроэнергии на душу населения в Амурской области было значительно выше среднего показателя по ДВФО. Часть внутренних потребностей области вынужденно покрывалась за счёт генераций Якутии, Хабаровского края и ОЭС Сибири — со значительными потерями в сетях, которые оплачивал отечественный потребитель.
Первым экспортёром энергии стала хабаровская компания «ДальМЭС». С 2001 по 2007 год поставки шли по договорам «Интер РАО ЕЭС» по цене 1,8 цента за 1 кВт-ч. В это же самое время, указывают Губенко и Татценко, в той же Амурской области электроэнергия продавалась населению по 1,47 рубля (4,9 цента) за 1 кВт-ч, а юридическим лицам — ещё дороже. То есть в течение всего периода экспорта КНР получала нашу электроэнергию по ценам в три-четыре раза ниже, чем потребители на территории российского Дальнего Востока. Задранные энерготарифы вкупе с другими факторами дискомфорта не могли не влиять на миграционный отток российского населения с Дальнего Востока.
Можно с высокой долей уверенности предполагать, что Китай начнёт реализовывать политику мягкого выдавливания русских с Дальнего Востока и из Восточной Сибири в европейскую часть страны. Будет создаваться ситуация, когда русским всё сложнее будет найти работу, зато очень просто получить деньги на отъезд в западном направлении. Кроме того, китайское руководство будет всячески поощрять браки своих рабочих и специалистов с российскими гражданками, что позволит китайцам, во-первых, официально закрепиться в России, во-вторых, смягчить проблему дефицита невест.
Кроме того, столь значительная разница в энерготарифах способствовала ухудшению конкурентоспособности российских предприятий по отношению к китайским. «В таких условиях ни о какой взаимодополняемости экономик Дальневосточного региона и Северо-Востока Китая говорить не приходится, — считают авторы. — Использование дешёвой российской электроэнергии и дешёвой китайской рабочей силы, а также серых вариантов пересечения госграницы через многочисленные пограничные переходы обрекает на провал любые попытки организации конкурентного производства подобных товаров на сопредельной территории Дальнего Востока и в России в целом».
Строительство Бурейской ГЭС и пуск в 2003 году её первых агрегатов преследовали цель нарастить объёмы экспорта электроэнергии в КНР. Для этого же было начато строительство ЛЭП-500. Китайская сторона построила приёмную подстанцию. Губенко и Татценко отмечают, что «постоянная вставка» (инвертор) этой подстанции была выполнена таким образом, чтобы пропускать электроэнергию только в одном направлении — из России в Китай (хотя, напомним, первоначально речь шла о «взаимодополняемости» и перетоках в обоих направлениях).
Выводы Губенко и Татценко неутешительны и выходят далеко за рамки вопросов энергетики или даже экономики.
Спустя 17 лет после начала поставок электроэнергии в Китай следует, во-первых, констатировать, что заявленные мотивы и доводы в пользу необходимости создания межгосударственного энергообъединения между РФ и КНР не подтверждены практикой. Всё свелось к односторонней поставке дешёвой электроэнергии обособленным от энергосистемы КНР предприятиям-потребителям.
Во-вторых, вместо энергопрофицитной ОЭС Сибири для экспорта используется только энергодефицитная ОЭС Дальнего Востока. Так как поставки энергии отсюда возможны только до восстановления объёмов промышленного производства, то экспортёры электричества, уже вложившие средства в сооружение экспортных ЛЭП, отнюдь не заинтересованы в увеличении энергопотребления на Дальнем Востоке, в развитии здесь промышленности и росте населения.
В-третьих, конкурентного рынка электроэнергии, о создании которого столько говорили руководители РАО «ЕЭС России», на Дальнем Востоке так и не появилось (собственно, ему здесь взяться просто неоткуда). Региональные администрации, не будучи способными восстановить производство и создать необходимую налогооблагаемую базу, пошли по пути сбора дополнительных денег для пополнения своих бюджетов непосредственно с потребителей тепла и электричества. «Эти нерыночные тарифы с избытком покрывают все потери электроэнергетиков ОЭС Дальнего Востока, чем, вероятно, можно объяснить невыполнение плановых мероприятий по сооружению в Приморском крае ЛЭП-500, потери в которых в четыре раза меньше, чем в существующих ЛЭП-220, — говорят Губенко и Татценко. — Предполагаем, что предназначенные для этой цели силы и средства израсходованы на сооружение аналогичной по протяжённости «экспортной» ЛЭП-500 в Амурской области».
В-четвёртых, для сохранения возможности экспорта электроэнергии из энергодефицитной ОЭС Дальнего Востока экспортёры побуждают правительство России к новым затратам на строительство ГЭС и тепловых станций.
Огромный ущерб окружающей среде наносит использование угля в качестве топлива. Китай занимает первое место в мире по выбросам в атмосферу двуокиси серы. Это порождает кислотные дожди (под их воздействием находится 70% территории страны) и парниковый эффект. Основными загрязнителями атмосферы являются ТЭЦ и бытовые печи, работающие на угле. По экологическим соображениям в последние годы было прекращено строительство 32 электростанций, которые должны были вырабатывать 17,11 млн кВт и в строительство которых было вложено около 20 млрд юаней. Закрывать электростанции приходится, несмотря на дефицит в стране электроэнергии. Ежегодно в Китае в воздушное пространство попадает 600 тонн ртути (25% мировых антропогенных выбросов этого крайне вредного продукта).
В-пятых, наращивание экспорта губительно влияет на экологическую обстановку Дальнего Востока России. «Затопив часть своей территории и ликвидировав около 10 располагавшихся на ней населённых пунктов, отравив воду рек Зея, Бурея и Амур на протяжении более 2000 км до такой степени, что потребовалось издать официальный запрет на использование этой воды для питья или купания, инициаторы экспорта электроэнергии в КНР предлагают строить новые ГЭС, то есть продолжать затопление собственной территории и загрязнение рек, — указывают авторы. — И всё это лишь для того, чтобы поставлять в Китай дешёвую и экологически чистую электроэнергию ГЭС, используя в Дальневосточном регионе России более дорогую, вырабатываемую теплоэлектростанциями; получая взамен загрязнения и аварийные сбросы предприятий Северо-Востока Китая из притока Амура — реки Сунгари — и способствуя формированию у собственной границы набухающего слоя китайского перенаселения».
Вот что говорит директор Центра экологического просвещения Республики Саха (Якутия) «Эйгэ» Валентина Дмитриева: «Инициаторы экспорта электроэнергии в Китай продолжают строить новые ГЭС на Дальнем Востоке. Запланировано строительство целого каскада ГЭС в Южной Якутии, начиная с Канкунской ГЭС на реке Тимптон, чтобы при этом затопить комплекс тимптонских подземных вод, погубить уникальную нетронутую природу, лишить южноякутских эвенков возможности заниматься традиционным видом природопользования — оленеводством».
После двухлетней паузы в марте 2009 года продажа электроэнергии в Китай была возобновлена — по цене 40—41 копейка (1,3 цента) за кВт-ч.
«Таким образом, прежняя экспортная цена уменьшена на 0,5 цента. Нетрудно догадаться, кто в данном случае получит выгоду, — пишут Губенко и Татценко. — Содержание хвалебных статей в адрес «Интер РАО» и «РусГидро», связанных с возобновлением экспорта электроэнергии с территории Дальнего Востока России в КНР, не соответствует реальной действительности. Их авторы не указывают, что затраты на строительство экспортных ЛЭП и потери при транспортировке электроэнергии в КНР отнесены на дальневосточных потребителей и что эта же электроэнергия на территории Хабаровского края и Амурской области обходится российским предприятиям в 10 раз дороже, лишая их тем самым каких-либо перспектив в конкуренции с китайцами. Сложившаяся ситуация заводит в тупик экономическое взаимодействие Северо-Востока Китая и Дальнего Востока и продолжает наносить вред экономическому развитию ДВФО. Полагаем, что решение о возобновлении экспорта электроэнергии в КНР (особенно в условиях финансового кризиса) принято в отсутствие необходимой полноты информации по данному вопросу. Государственным органам и научному сообществу следует провести более глубокий анализ всех проблемных вопросов».
Вот что рассказал в декабре газете «Амурская правда» генеральный директор ОАО «ВЭК» (Восточная энергетическая компания, занимающаяся поставкой энергии в Китай) Юрий Шаров: «Мы полностью выполнили свои обязательства перед нашим партнёром — Государственной электросетевой корпорацией Китая — по поставкам электроэнергии в провинцию Хэйлунцзян. Впервые почти за 10 лет объём электроэнергии, переданной на другую сторону Амура, превысил 800 млн кВт-ч. Проект предусматривает поэтапный рост поставок в объёмах, которые исчисляются миллиардами киловатт-часов. Целевой показатель первого этапа проекта — 5 млрд кВт-ч. На втором этапе, примерно к 2016 году, поставки могут возрасти ещё в 3—3,5 раза. Задача-максимум — с 2020 года экспортировать в Китай до 60 млрд кВт-ч. Для увеличения экспорта электроэнергии в Китай мы планируем построить на территории Амурской области новую ЛЭП-500 и электростанцию на базе Ерковецкого буроугольного месторождения».
Подводя итоги 2009 года, губернатор Амурской области Олег Кожемяко особо отметил «энергопереход в Китай, строительство которого началось в этом году. В дальнейшем проект в три раза увеличит объём экспорта электроэнергии за рубеж».
Потом ужасные 90-е, когда Россия всё сдавала, закончились. Мы стали стремительно вставать с колен и возвращать утерянные позиции. В рамках вставания и восстановления мы ушли из Косова, Лурдеса и Камрани, порезали железнодорожные МБР РС-23. Это было сделано в 2002—2003 годах. А в 2004 году дело дошло и до островов у Хабаровска. 14 октября 2004 года Россия сдала Китаю Тарабаров и половину Большого Уссурийского. Вообще-то это означает отказ от Пекинского договора. О чём Китай нам когда-нибудь непременно напомнит. 30 мая 2005 года соответствующий договор, подписанный в Пекине, ратифицировала Госдума РФ, 1 июня его подписал тогдашний президент В. Путин. А в начале декабря сего года Тарабаров и половина Большого Уссурийского были окончательно переданы КНР.
В конце декабря появились, кроме того, сообщения о строительстве Хабаровской парогазовой электростанции мощностью 400—500 МВт. «Строительство объекта осуществляется в рамках первого этапа проекта увеличения экспорта электроэнергии в Китай, — информируют новостные ленты. — Работа этой электростанции, наряду с вводом в эксплуатацию линии электропередачи напряжением 500 кВ от подстанции «Амурская» до государственной границы с КНР в Амурской области, позволит увеличить поставки электроэнергии из России в Китай с 1 до 4—5 млрд кВт-ч в год».
Комментарии, думается, излишни. Несколько лет назад Россия решила передать Китаю острова на Амуре у самого Хабаровска. В прошлом году стало известно, что китайцам отдадут в разработку сибирские и дальневосточные недра. И даже столь многообещающий проект, как экспорт электроэнергии с Дальнего Востока, тоже почему-то оказался выгоден лишь самому Китаю, но отнюдь не России (если не считать нескольких отдельно взятых граждан России). Похоже, векторы российской политики и сама российская жизнь определяются скорее в Пекине, нежели в Москве.
часкор.рускачать dle 12.1 |
|
|
|
| Другие новости по теме: |
|
|
