Сентябрь для меня, так уж получилось, время пересмотра жизни. Как только воздух холодеет и становится прозрачнее и жиже, я начинаю плохо спать, много думать и пытаться переустроить свою жизнь лучшим образом. Года три назад я как раз восстановил способность самостоятельно залезать в трамвай, не опираясь на плечо любимой девушки и не матерясь на предательски ослабевшее после реанимации тело. Год назад я начал помаленьку поднимать детские трёхкилограммовые гантельки. В кругу людей-слонов, которые обмотавшись кожаными поясами, тягали какие-то дикие веса, я в этот момент казался себе пионером, случайно заскочившим в старший класс. В этом году, я поглядел на свои изнеженные кулачки, которые когда-то замечательно умели ломать рёбра супостатам, и не обнаружил в них решительно никаких признаков, напоминавших о славном боевым прошлом. Стало стыдно.
Я вспомнил замечательный эпизод, лет двенадцать назад виденный мной в Нижнем. Мы с Андрюхой, парнем, с которым вместе снимали хату, пережили долгий период безденежья (а в чужом городе это - полный пиздец), получили какие-то деньги и по этому поводу приготовили какой-то совершенно охуительный ужин: сахалинский салат с кальмарами и мясное рагу. Купили бутылку белой, а потом подумали разогнаться перед ужином парой пивка. Вечер стоял томный. В воздухе плыл аромат цветущей вишни. Выползли мы за пивом к перекрёстку и увидели дивную сцену.
У пивного ларька стоял внушительный пузантроп лет пятидесяти с небольшим, такой классический типаж - в пузырявых трениках, клетчатой рубахе “я- кобейн” навыпуск, каких-то лоховских тапках и с пакетом в руке. Такое ощущение, что мужчина только что вылез из-под ржавого “москвичонка”, и пошел за пивом перед ежевечерним футбольным телесеансом. Нормальный такой садовод. К садоводу подошли два местных хулигана средних лет и, что-то невнятно муркуя, начали раздвигать пальцы. Типа братан, мы тут недавно освободились, трубы горят, пусти без очереди. Пузатый мужчина внятно сказал: “Пошли на хуй. Оба”. Хулиганы переглянулись. Тот, что побольше успел сказать “Да ты чо…”, после чего поживший пузантроп со сверхъестественной скоростью ударил его ногой в ухо. С левой. Передней. Даже не почесавшись. Мы с Андрюхой приостановились. Хулиган лежал, как подстреленный, даже не пукая. А мужчина наклонился к окошку ларька и сказал, сколько пива ему нужно. Второй хулиган что-то начал орать, подняв руки и неестественно запрыгав. Видимо, в детстве смотрел соревнования по боксу. Лицо его выражало крайнюю неуверенность в победе. Мужчина брезгливо посмотрел на хулигана и тяжеловесно сказал: “Чего визжишь? Тоже по еблищу хочешь? Сейчас пиво упакую и тебе тоже выпишу”. После чего допаковал пиво в пакет и пошел, как все сильно пузатые люди, слегка покачиваясь по-утиному с ноги на ногу.
- А я слышал, что высокий маваши на улице неэффективен, - заржал Андрюха.
- Я тоже читал об этом в Умных Статьях отечественных авторов, - ответил я.
- А мужчина, наверное, мало читает. Ты видел? Он же его реально перевернул.
Когда мы уходили, хулиган покрупнее всё ещё лежал на земле без видимых признаков жизни.
В этом году, когда сентябрьский ветер погнал желтую листву по романтично чернеющему небу, я вспомнил, что год от года нихуя не молодею, с завистью вспомнил этого замечательного нижегородского пузантропа и с тяжким вздохом достал из шкафа кимоно. “Пойду в супермены”, - решительно заявил я своей любимой девушке и вместе с кимоно сложил в сумку тапочки. “Рыженький, купи, пожалуйста, на обратном пути сигарет и мёда”, - ответила она.
Всю дорогу до клуба, в котором я работал пятнадцать лет назад, я вспоминал это удивительное чувство мышечной радости, когда переполненные эндорфином частички крови бурлят как ебанутые головастики и кажется, что в венах течёт шампанское. В клубе почти ничего не изменилось: та же макивара на том же месте, то же жёлтое покрытие ковра. Конечно, стало чуть наряднее, добавилось всяких призов. Молодой тренер посмотрел на меня и спросил: “А какой-нибудь опыт-то уже есть?”. Второй тренер, постарше, засмеялся и сказал: “Е-е-есть”. Я признался:
- Есть раритетная справка из горспорткомитета, отпечатанная на машинке. Там написано, что в девяносто четвертом году я был здесь тренером.
О том, как мне перебили хуй, как я два раза срывал ногти на больших пальцах ног, о боксёрах с рынка, которые обитали здесь ранее и на прощание бросили бутылку с горящим бензином в окно тренерской и о том, как я красил пояс луковой шелухой… короче, обо всех приключениях я умолчал.
- А перерыв большой? - спросил тренер.
- Лет шесть вообще ничем не занимался. Так, пару семинаров прошел и всё.
- Отлично! Приходи через неделю! Мы будем очень, очень рады.
Они и вправду были очень милы.
- Только мы теперь - детская спортивная школа, сам понимаешь. Иригуми* у нас не практикуется, - сказали они напоследок.
- Окей, - сказал я. - Мне бы просто… Ну это… Ну короче, я приду.
Я вышел на улицу. Тело поскрипывало, выло и просило тренировки. И тогда я направился в следующий клуб. Там как раз бодро лупили друг друга в тораксы крохотные мальчата лет семи. “Очень хорошо, что ты зашёл!”, - сказал улыбчивый мастер. За лето он довольно ощутимо похудел и светился энергией, вызывающей нехорошую зависть. “Тренировки для взрослых начинаются через месяц, приходи обязательно”. Я с тоской подумал, что вечер как-то не задался. Вот стоило бы мне громогласно возвестить городу и миру, что я решительно готовлюсь выпить пива, как тут же набежало бы… Друзей. А вот так решишь что-нибудь полезное сделать - так хуй. Уныло бредя вдоль тёмной улицы я с тоской припомнил, что Фёдорыч вроде как начал снова преподавать свою жуткую смесь каратэ и йоги. А йогу я не люблю ужасно, скучно мне. Я лет десять подряд раз в полгода-год на тренировки по йоге заглядывал - ну не моё это, чужое мне там всё. Да и нагрузки у Фёдорыча поди такие, что мне сейчас, в моём нынешнем состоянии, вряд ли потянуть…
В сих горестных раздумьях я вышел на перекрёсток. Через улицу призывно светился магазин. По дороге мне случайно попался один из самых выдающихся бойцов нашей деревни. Непобедимый. Легендарный. Великий и ужасный. Еще из патриархов. Он хитро глянул на красноречиво болтающуюся в руке сумку.
- Тренируешься? - спросил я, перехватив его взгляд с некоторой надеждой.
- Нет, - гордо ответил он. - Я уже не тренируюсь, ничего не планирую, не разминаюсь. Я - живу.
Это был спонтанный дзен. Вполне в его духе.
- А тебе зачем тренироваться? - спросил он. - Тебе ведь покажут каких-нибудь страшных приёмов. Ты их на злоумышленниках начнёшь пробовать. Поранишь их. Я вот по телевизору на днях видел тренировки каких-то ниндзя. У них такие удары странные, расслабленные. Мне показалось, что довольно эффективно всё это. И как раз иду вечером, смотрю - какие-то ребята какого-то мужчину пинают ногами. Я говорю: “А чего это вы пинаете?”. Они убежали. Я мужчину поднимаю и говорю: “Ты их знаешь?”. Он говорит, нет. А я спрашиваю: “А они тебя?”. Он говорит, вроде тоже нет. А я говорю: “Давай догоним”. Он говорит, не хочется. А я говорю: “А они, между прочим, тебя ногами пинали сейчас”. Да ну, говорит, тогда пойдем. Нагнали мы одного, смотрю, мужчина уже с кулаком на него летит. А вроде мы его никак ещё не идентифицировали даже. Я злоумышленника за плечо повернул, мужчина со своим кулаком мимо него улетел куда-то. Я говорю: “Слышь, руку покажи”. Он протягивает левую. Я говорю: “Ты мне правую покажи, левая-то мне зачем?”. Взял его за правую руку, смотрю - кожа на костяшках чуть содрана и имеется характерное покраснение. “Он?”, - спрашиваю. Мужчина кричит: “Да он! Он”. И кулаком его раз. Думаю: “О! Злоумышленник. Это кстати. А я как раз новый удар видел по телевизору”. И его так хлоп вот сюда.
- О, - ответил я радостно, - Так этот удар я видел, только в варианте какато.
- Ты знаешь, - ответил мне самый-самый боец, - замечательный удар оказался. Конечно, злоумышленник у нас был так себе, нестойкий, но удар замечательный. Ты его только - тык, и он уже лежит. Даже не так. Ты его тык! и всё, уже земля сразу. Бум и всё, жопа на асфальте. Ну и из него так красиво сразу всё посыпалось: чужой кошелёк, деньги разные, мобила. Мобилу сразу прохожие подняли, потому что он её потом долго бегал, искал. В общем, рекомендую, если что.
Потом он быстро сообщил мне последние новости. Видел, говорит, на улице одного известного бойца. “И что?!”, - с надеждой спросил я. “Он плавать пошел. Я спросил, а как же каратэ, он улыбнулся и пошел дальше. Плавать”, - ответил мой собеседник. Потом рассказал, как один из патриархов ездил на соревнования ветеранов и там ему сделали так больно, что даже очень. И что соревнования ветеранов вообще какая-то глуповатая затея, поскольку половина из них уже мало что может, но запал остался. Вот и делают друг другу больно, причем как-то неаккуратно.
Я слегка пригорюнился и только-только раскрыл рот, чтобы продолжить обсуждение насущных тем, но самый-самый боец сказал, что его ждут и моментально ретировался, на прощание указав мне на моего старинного дружбана и бывшего собутыльника, входящего в магазин. Я вздохнул и побрёл за ним. Через час, вернувшись домой, я поймал себя на том, что бормочу: “Шаолинь закрыт, все ушли на обед”, и расстроенно выгрузил из сумки пиво. “Рыженький мой термина-а-атор”, - утешительно сказала моя любимая девушка и погладила меня по лохматому затылку, - “Садись за стол. А потом кино посмотрим какое-нибудь”. Коты радостно хрюкнули и активно стали тереться об ноги. Жизнь вернулась в обычное русло.
————–
* Иригуми - традиционные контактные поединки в окинавском стиле, с минимальными ограничениями.
iDiot Dailyскачать dle 12.1 |
|
|
|
| Другие новости по теме: |
|
|
