Что лежит в основе развития любой человеческой цивилизации? Вопрос собственности. Нет никакого решения вопроса собственности? Получите австралийских аборигенов или примитивные индейские племена Центральной и Южной Америки с минимальным разделением труда и жизнью чуть более комфортной, чем жизнь диких животных. Есть серьезные ограничения, связанные с использованием собственности? Получите Северную Корею или Советскую Россию образца военного коммунизма с пожиранием матерями собственных детей в год неурожая.
По-настоящему последовательно вопрос собственности не был решен еще нигде и никогда. Думаю, это связано с тем, о чем писал Честер Барнард в своей знаменитой книге «Функции руководителя»: «на мой взгляд, следует отказаться от иллюзии, что поведение людей в обществе может не быть наиболее сложным из всех возможных предметов исследования. Как бы мы не стремились к ясности и простоте, мы не должны недооценивать ни трудности, возникающие в ходе наблюдения или эксперимента, ни трудности, которые связаны с моделированием гипотез».
Итак, вопрос собственности – это краеугольный камень в фундаменте общественного разделения труда. Чем менее прозрачна связь между твоими достижениями и размерами твоей собственности, тем менее ты склонен к мирному сотрудничеству с другими людьми и свободному, без принуждения, обмену товарами, услугами и идеями.
Представим себе на миг (а людям, живущим в России, это сделать несложно), что мы каждый день видим, как какая-то часть людей живущих с нами в одном обществе, безнаказанно может придти и отнять у других всю или часть их собственности. Насколько будет в такой ситуации велико желание у большого количества людей вкладываться в очень доходные, но требующие значительных вложений и заметных сроков реализации проекты? Заниматься модернизацией производства? Придумывать новые идеи по повышению операционной эффективности бизнеса? Думаю, люди в большей степени будут озабочены тем, как: (1) попасть в число «опричников» - людей, которые могут безнаказанно отобрать и (2) хотя бы иметь с этими «опричниками» «положительные» отношения, чтобы за их собственностью пришли в последнюю очередь. Начинает плодиться и размножаться огромная прослойка людей, которая занимается обслуживанием «опричников» и тех, кто не хочет с ними ссориться: юристы, охранники, бухгалтеры, аудитора, «свои люди в органах» и имя им легион. Очевидно, что в таком обществе балом будет править насилие и умение дружить с власть предержащими. Очевидно, что никакие серьезные долгосрочные инвесторы даже на пушечный выстрел не будут подходить к такой клоаке нравов. Очевидно, что люди, которые придумали такие правила общежития или приняли их, обречены жить в крайне некомфортном, небезопасном и экономически слаборазвитом мирке.
Такой мир на сегодня мы, например, можем наблюдать в Сомали или Северной Корее. В чуть менее выраженном виде такой мир наблюдался в России в первой половине 90-х и начинает все больше наблюдаться сейчас, с середины двухтысячных. Впрочем, не будем о частностях: многие страны прошли через такую стадию или находятся в ней.… Однако с ростом образованности людей растет их нетерпимость к насилию в ярко выраженном виде. Если средний англичанин 1000 лет назад мог сравнительно безропотно сносить прямое насилие со стороны короля и его вассалов, то уже к 17 веку ситуация кардинально поменялась.
И тем не менее, число людей, считающих, что они «заслуживают лучшего», всегда было и будет настолько велико, что в стремлении к улучшению статусного и материального положения они будут готовы пойти на многое. Для остальных людей, живущих в обществе, очень важно понимать, к каким последствиям будет приводить «неограниченная свобода» «заслуживающих лучшего» в достижении целей. Очевидно, что нынешнее общество уже гораздо менее терпимо к прямому насилию: крепостное право или рабство в явно выраженном виде не будет приемлемым для жителей хоть России, хоть США, хоть Японии или Австралии.
Поэтому XIX - ХХ века – это век старых и новых форм изъятия или использования чужой собственности, непрямой грабеж, мошенничество, скрытое перераспределение в пользу распределяющих. И сопровождается все это новыми символами: наукообразием, обоснованием разумности и необходимости, легитимизацией в виде «законной свободной банковской деятельности», «изучением и подтверждением на примере лучших образцов мирового опыта» и прочей мишурой, которая может сбить с толку неподготовленного человека.
Однако НДС, государственные пенсии, социальные пособия, регулирование цен и предложения, лицензирование, частичное резервирование банковских вкладов – это все разные приемы, используемые для одной и той же цели: получить чужую собственность не путем добровольных взаимовыгодных сделок, а путем насилия или обмана. Все эти старые и новые способы получения доступа к чужой собственности переплелись воедино в причудливый клубок, который весьма трудно распутать, не запутавшись в хитросплетениях жизненных фактов. Именно потому в самом начале я процитировал Честера Барнарда: «деятельность людей - это наиболее сложный из всех предметов исследования».
Сегодня же хотелось бы более подробно поговорить о мошеннической сути частичного резервирования банковских вкладов, ибо тема эта даже среди тех, кто считает себя «правильными» экономистами вызывает многочисленные споры и порождает большое количество некорректных трактовок и выводов.
Создание таких правил игры в обществе, при которых существует возможность получать доход за счет безнаказанных манипуляций с чужой собственностью – это чуть менее тяжелая ситуация, чем прямое насилие. Она не порождает разруху, которая явно наступает в случае появления большого числа «опричников» в обществе. Но она порождает рассогласованность представлений о наличии доступного капитала и фактически доступного капитала, что приводит к циклическим «бумам» (когда предпринимателям кажется, что в экономике страны большое количество доступных ресурсов, и они запускают большое количество капиталоемких проектов) и «спадам» (когда выясняется, что ресурсов для завершения сразу всех проектов, запущенных в экономике, по факту не хватает, и начинается режим коррекции – замораживания наименее востребованных проектов и, в итоге, омертвления значительного объема ресурсов в замороженных «стройках века»).
Из-за чего же происходит такая цикличность, из-за чего предпринимателям вдруг в массовом порядке «кажется», будто ресурсов больше, чем на самом деле? Первопричина – это размытие структуры собственности в результате мошеннических действий со стороны в большей степени банков, и в чуть меньшей степени – со стороны вкладчиков, которые соглашаются на такие условия игры. Проанализируем внимательно состав типового договора на открытие расчетного/текущего счета в РФ (впрочем, эти пункты справедливы как для РФ, так и для Европы, Америки или, например, Австралии):
Банк обязуется:
п.1. Обеспечить сохранность вверенных ему денежных средств.
п.2. По первому требованию Клиента выдавать ему наличные денежные средства с расчетного/текущего счета.
п.3. Выплачивать Клиенту доход в размере ___% годовых от среднеквартального остатка средств, находящихся на расчетном/текущем счете.
Такие типовые договоры можно через любую поисковую систему найти на первой же странице запроса.
Итак, в чем мошенническая суть сочетания несочетаемого?
Вопрос очень простой: как ты можешь обеспечить сохранность, мгновенную доступность вверенных тебе денежных средств и начислять на эти средства проценты? Существует только два ответа на этот вопрос: (1) ты альтруист, и проценты начисляешь из собственных резервов и (2) ты только делаешь вид, что обеспечиваешь мгновенную сохранность и на самом деле используешь эти денежные средства в разных проектах. В первом случае ты быстро разоришься, потому что желающих получить на халяву одиннадцатую машину, поставив к тебе на стоянку свои десять, - очень много, намного больше, чем денег даже у дяди Билли.
Во втором случае с правовой точки зрения мы получаем весьма интересную коллизию: в каждый момент времени сразу минимум два лица считают, что у них есть в наличии доступный ресурс: вкладчик считает, что у него есть 100 рублей, и он ими способен распорядиться в любой момент времени, согласно условиям договора. И необходимо давать себе отчет в том, что вкладчик и планирует свои жизненные поступки – покупки, отдых, работу, ремонт, вложения – исходя из его уверенности в том, что он полноправный собственники и распорядитель этих 100 рублей. В то же время банк также при переговорах о потенциальном кредитовании с третьими лицами заявляет, что у него в наличии есть 100 рублей (минус % резервирования, конечно), которые он может предоставить в виде кредита. Более того, де Сото замечательно и наглядно показывает, что в итоге на злосчастные первоначальные 100 рублей благодаря повсеместности распространения практики частичного резервирования вкладов, появляется неограниченное количество претендентов пораспоряжаться, а сумма активов, на которые рассчитывают эти псевдособственнки составляет до 100 рублей, деленных на средневзвешенный процент резервирования. То есть при средней ставке резервирования в районе 20% мы получаем с десяток, а то и с сотню псевдособственников на сумму до 500 рублей.
Однако эти 500 рублей имеют своим реальным обеспечением только те самые 100 рублей!
То есть, переходя к кирпичной аллегории, если бы деньги были кирпичами, то несколько разных инвесторов, которые решили бы построить большой дом из 500 кирпичей, собрались бы вместе, будучи абсолютно уверенными в том, что у них в сумме есть достаточное количество ресурсов, однако по прошествии некоторого времени, когда стройка еще не подошла бы даже к своему экватору, они выяснили бы, что на самом деле все это время кирпичей было 100 штук, и только за счет мошеннических действий банка, все вышестоящие по цепочке псевдособственники получили в свое распоряжение часть первоначальной собственности самого первого вкладчика.
Если мы откроем Уголовный Кодекс РФ, то в статье 159 прочитаем определение понятия уголовного преступления под названием «мошенничество»: если коротко, то мошенничество – это завладение чужим имуществом путем обмана.
В нашем конкретном случае, соучастниками обмана выступили две стороны: в меньшей степени вкладчик, который обманывает лишь третьих лиц о том, что является полноценным собственником тех денежных средств, которые по факту сейчас находятся «в обороте» у банка (и, что характерно, большинство вкладчиков вполне отчетливо это понимают!), и, в большей степени, банк, который одновременно обманывает третьих лиц, заявляя им фактически о том, что у него есть в свободном распоряжении 100 рублей минус ставка резервирования, а также обманывая вкладчика, так как подписал пункт о том, что «обязуется обеспечить сохранность вверенных ему денежных средств».
По сути, во всей этой фантасмагорической по своей лживости и паскудству ситуации стыдливо заминается один единственный вопрос: кто является фактическим владельцем, собственником этих самых 100 рублей, 100 кирпичей, 100 золотых монет в каждый конкретный момент времени?
Получается, что и вкладчик является – потому что по договору на открытие расчетного счета или вклада до востребования он никоим образом не передает свое право собственности банку, и банк является тоже собственником, потому что распоряжается деньгами по своему усмотрению. А потом по цепочке массового частичного резервирования еще целая куча народа вполне искренне считает, что они тоже владельцы какой-то части этих злосчастных 100 рублей.
Я еще раз напомню фразу Честера Барнарда: нет ничего более сложного, чем анализ и изучение человеческой деятельности. Факт размытия границ собственности затуманивается обывательским представлением об обезличенности ликвидного однородного товара: бумажных рублей, зерна, картошки или баррелей нефти. Однако физическая однородность товара лишь вводит в заблуждение, потому что если приподнять масштаб рассмотрения проблемы чуть шире, то частичное резервирование превращает страну в толпу идиотов, когда каждый по отдельности уверен, что у него в распоряжении есть, например, картошка. И сумма иллюзорных активов в собственности граждан страны – 10 млн. тонн картошки, а на деле это 1 млн. тонн с очень размытыми границами собственности.
Хорошо, а кто же тогда является пострадавшей стороной от мошенничества? Ведь по закону, чтобы признать какой-либо факт преступлением, необходим потерпевший?
Давайте рассмотрим все возможные случаи и идентифицируем пострадавших:
1. Банк не успевает в какой-то момент вовремя исполнить свои обязательства по выдаче или перечислению денежных средств с расчетного/текущего счета вкладчика. Тут пострадавший идентифицируется весьма легко – это тот самый вкладчик, которому банк был обязан по п.1 и п.2 обеспечить сохранность вверенных денежных средств и выдачу по первому требованию
2. Банк успевает исполнять свои обязательства, за счет сравнительно высокого процента резервирования. Например, процент резервирования в 70% обеспечивает ему довольно высокий запас прочности в его мошенничестве, и потому кроме совсем катастрофических ситуаций, банк в общем-то в состоянии поддерживать иллюзию сохранности денег вкладчиков. Пострадавшим в данном случае будет любой владелец ликвидного актива, на который банк распространил мошенническую схему частичного резервирования.
Второй случай, конечно, нуждается в дополнительном объяснении, поскольку я сам лично не встречал расшифровки этого момента ни у Ротбарда, ни у Де Сото, ни у других уважаемых авторов.
Логика здесь следующая:
1. На момент запуска схемы частичного резервирования на руках у людей было 100 единиц ликвидного однородного товара Х (например, Х – это 1 бумажный рубль).
2. Один из собственников ликвидного товара Х решил положить его на расчетный счет в банк А в соответствии с типовым договором на открытие и ведение расчетного счета. Пусть сумма, помещенная на расчетный счет, составляет 10 рублей или, что то же самое, 10 единиц товара Х.
3. Банк, применяя схему частичного резервирования по ставке 20%, создает иллюзию в глазах контрагентов, что у него появляется 10 рублей минус 20% = 8 рублей дополнительных «свободных» единиц товара Х. Он выдает кредит предприятию Z.
4. Предприятие Z начинает реализовывать крупный инвестиционный проект. Так как в стране действует требование об обязательных расчетах через расчетные банковские счета, то переданные от банка А 8 рублей оказываются на расчетном счету поставщика оборудования Y.
5. Банк В, в котором поставщик оборудования имеет свой расчетный счет, обнаружив факт поступления дополнительных 8 рублей на него, также начинает применять схему частичного резервирования тоже, например, по ставке 20%...
6. …
7. Через небольшое количество транзакций мы получаем в экономике целую кучу предприятий: Z, Y, W, Q, T, V – у которых на расчетных счетах фигурируют уже не 10 единиц ликвидного однородного товара Х, а до 50 единиц (считаем лимит бесконечной геометрической прогрессии с 10 единицами в числителе и 20% в знаменателе).
Итак, подставляя какой-нибудь однородный ликвидный товар в эту схему (например, кирпичи), мы получаем с десяток собственников с иллюзиями о владении ими на их расчетных счетах 50 кирпичей, в то время как речь идет о 10 кирпичах, которые были изначально в наличии у одного единственного владельца. Фактически, схемой частичного резервирования банк создал целый шлейф псевдополусобственников вокруг несчастных 10 рублей или 10 кирпичей, с непомерными иллюзиями в отношении фактического наличия этого ликвидного товара Х.
При этом однозначно можно говорить, что для поддержания иллюзии про 50 кирпичей, на расчетных счетах всех предприятий необходимо держать некоторое количество фактических кирпичей – в данном случае в размере ставки резервирования. Таким образом, в каждый момент времени при работающей схеме частичного резервирования, доля, равная «100% - % резервирования» от средств на расчетном счете первоначального вкладчика оказывается переданной на расчетные счета других предприятий. Банки при этом зарабатывают трижды:
1. За счет платы за транзакции с той частью расчетного счета, которая остается в фактическом распоряжении вкладчика
2. За счет процентов за выданные из средств первоначального вкладчика кредиты
3. За счет платы за транзакции со средствами на расчетных счетах других вкладчиков, которые появились из схемы частичного резервирования.
Тут очень интересный момент заключается в следующем: если величины и разветвленности сети банка хватает для того, чтобы всю или большую часть цепочки частичного резервирования оставить внутри своих отделений, то банк получает за счет третьего пункта колоссальный прирост: одно дело обслуживать 1 расчетный счет с 10 рублями, а другое дело – обслуживать десяток (а то и больше) расчетных счетов уже не с 10 рублями, а с чем-то на уровне 40-200 рублей, в зависимости от рискованности ставки резервирования. И количество транзакций в разы увеличивается, и объем средств, с которыми эти транзакции происходит, тоже резко возрастает.
Тогда можно и по второму пункту иметь не очень большую маржу, почти нулевую (под маржой подразумевается разница между процентом по кредиту, выдаваемому заемщику, и процентом, который по договору должен банк начислять на расчетный счет первоначального вкладчика). Это еще больше стимулирует банки к снижению процентной ставки, вплоть до нулевой маржи, что приводит ко все большему запуску все менее эффективных проектов, которые не были бы никогда запущены при «естественной» ставке кредитования.
Но вернемся к нашим поискам пострадавшего. Кто же им является? ВСЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ этого ликвидного товара. Дело в том, что появление иллюзии о том, что товар Х существует в огромном количестве (в 5-10 раз больше, чем в реальности), резко снижает ценность этого товара. Причем это снижение носит отнюдь не свободный рыночный характер, а является следствием поддерживаемого государством широкомасштабного мошенничества. Представим на минуту, что случится с ценами на нефть, если в течение какого-то небольшого периода времени по отчетности о состоянии на «расчетных складах» нам сообщат, что запасов нефти в 10 раз больше, чем, например, полгода назад?
Ценность такого товара катастрофически упадет. Люди, обладающие большими запасами такого товара, превратятся, возможно, в банкротов. Например, они делала проект под залог запасов этого товара Х, и под залогом оказалось всего 15% от всех фактических запасов, а теперь, после падения цены в 8 раз, банк объявляет маржин кол и забирает подчистую все запасы товара Х в обеспечение кредита, выданного ранее.
В отношении бумажных или товарных денег расчет ущерба можно будет произвести, как мне кажется, проще, если не быть очень педантичным в вопросах экономической теории, а воспользоваться грубым обывательским «здравомыслием»: объем денег в экономике очень грубо можно приравнять объему благ, которые участвуют в процессе экономического обмена. Соответственно, если обладаю 1% всех денег, я очень грубо говоря, могу позволить себе купить 1% всех благ (тут много допущений, но я их оставляю за скобками, потому что они не имеют принципиального значения для дальнейших рассуждений).
Соответственно, если я храню хучь в кошельке, хучь на карточке, хучь на расчетном счете, хучь в банка под кроватью 1% от всех денег в экономике, и если за счет частичного резервирования банк А увеличил количество денег в 2 раза, то теперь я могу, грубо говоря, на вытащенные из подкроватной банки деньги купить не 1% благ в экономике, а 0,5%. Соответственно, произошло перераспределение благ, эквивалентных моих первоначальным сбережениям, в пользу тех, кто участвовал в цепочке частичного резервирования: банка А и кредитуемых им по низким ставкам заемщиков.
Так как кредитуемые заемщики в таких сделках выступали как вполне законопослушные и добропорядочные контрагенты (за исключением отдельно доказываемых случаев сговора с банком), то вся тяжесть наказания должна лечь на банк, использующий схему частичного резервирования. Покажу расчет возмещения ущерба, нанесенного любому человеку, являющемуся фактическим владельцем рублевых сбережений, на примере Сбербанка (цифры постараюсь взять относительно аутентичные, но не очень точные, а предельно округленные, чтобы проще было показывать принцип расчета):
1. Всего выдано кредитов – 5 000 млрд. Рублей
2. Собственных средств – 700 млрд. рублей
3. Срочных вкладов – 3 500 млрд. рублей
4. Остатков на расчетных/текущих счетах и вкладов до востребования – 1 500 млрд. рублей
5. Остатки на счетах банка – 500 млрд. рублей
6. Денежная масса на сегодня – 12 000 млрд. рублей
Имеем: Максимальное количество кредитов, которые мог бы выдать Сбербанк = Собственные средства + срочные вклады – остатки на счетах самого банка = 700 млрд. + 3 500 млрд. – 500 млрд. = 3,7 трлн. Рублей
Всего выдано 5 трлн. рублей, следовательно, 5 – 3,7 = 1,3 трлн. рублей выдано кредитов с расчетных счетов и вкладов до востребования. Соответственно, частичное резервирование по этим вкладчикам составило (1,5 – 1,3)/1,5 = 13,3%.
Выданные 1,3 трлн. кредитов могли породить увеличение денежной массы не только в рублях, но и в другой валюте и ликвидных товарах, причем предел этого увеличения мог составить эквивалент величины до ( 1,3 трлн. / 13,3% ) = 9,75 трлн. рублей, однако данная величина вздутия денежной массы: (1) предельная и (2) – явно недоказуемая из-за слишком большой распределенности информации.
Однако величина в 1,3 трлн. кредитов вполне конкретна и легко доказуема (я не смотрел точной отчетности Сбербанка, цифра может быть как явно поменьше, так и явно побольше, здесь я просто демонстрирую принцип расчета ущерба). Тогда можно определить, какой ущерб нанес Сбербанк каждому отдельному взятому собственнику 100 рублей.
Чтобы посчитать ущерб за какой-то период, необходимо сравнить объем кредитов, выданных за счет средств с расчетных/текущих счетов на начало периода и на конец периода. За этот же период надо взять среднемесячные остатки на своих текущих счетах, сберкнижках, зарплатных карточках. Например, среднемесячный остаток составлял за последние 5 лет те самые 100 рублей. И, например, сбербанк увеличил выдачу кредитов за счет расчетных/текущих счетов и вкладов до востребования с 0,5 трлн. до 1,3 трлн. рублей. Соответственно, прирост за период составил 0,8 трлн. рублей. От общего объема денежной массы на момент подачи иска в суд, это составляет 6,67%. Соответственно, можно говорить о том, что сбербанк уменьшил покупательную способность моих 100 рублей на 6,67% путем мошенничества в виде частичного резервирования по расчетным/текущим счетам и вкладам до востребования.
Аналогичные иски может, естественно, предъявить и остальным мошенникам, просто там проценты будут, конечно, поменьше. Впрочем, никто не мешает сделать консолидированный иск, по которому ответчиками будут выступать самые крупные банки с самым низким процентом резервирования.
Собственно, это ответ тем, кто считает, что вся суть наших разногласий в том, считать ли банк складом или инвестиционным фондом. Да нет никакого разногласия в этом вопросе – приличный банк может заниматься и тем, и другим, главное, чтобы не смешивал складскую деятельность с инвестиционной, не создавал «шлейф» псевдособственников вокруг одного и того же актива и не выдавал чужое пальто из гардероба другим как своеJ
Думаю, отпадают при таком объяснении и вопросы о «принципиальной невозможности» соблюдения принципа частичного резервирования:
1. В деловой практике договоры с одновременными пунктами 1-3 признаются недействительными, и те, кто их заключает на свой страх и риск – не получают никакой правовой защиты в случае невыполнения обязательств со стороны банка.
2. Схемы с транзитными счетами, о которых писалось в одном из постов – это, конечно, типичный случай непонимания правовой сути сделки, ведь если предлагается превратить расчетный счет в депозит, то тогда как раз решается проблема «шлейфа» собственников, но только в таком случае я точно уверен, что многие вкладчики не будут готовы заменить договор охраны/хранения вклада на договор инвестиционного депозита. В любом случае, срочный депозит – это одна правовая конструкция, а расчетный счет или вклад до востребования – совсем другая.
3. Безосновательно выглядят и совершенно поверхностные утверждения о том, что 100% резервирование – это необходимость тотальных проверок и инвентаризаций чуть ли не каждый день. Зачем? Есть аудируемая финансовая отчетность, из которой четко и недвусмысленно можно увидеть источники выдаваемых банком кредитов. Если на момент сдачи отчетности нет никаких залезаний гардеробщика в ту часть гардероба, где хранятся чужие пальто, то и оснований для проверок нет. Банк может пытаться выдавать короткие кредиты в межотчетные периоды, но это резко уменьшает размах его мошенничества и ущерб, наносимый третьим лицам. Кроме того, один зависший кредит в межотчетный период – и банк уже попадает под пристальное наблюдение общественности, как неблагонадежный. Тут ведь важен сам принцип – если банкир хотя бы 1 рубль взял с расчетного счета для использования в инвестиционных целях, он уже ставит себя во внеправовое поле, и должен либо еще больше усугублять свое положение, подделывая отчетность, либо в следующий раз 1000 раз подумает, прежде чем что-то делать в межотчетные периоды.
4. Конечно, воровать при этом не перестанут, и полностью исключить частичное резервирование как вид мошенничества не удастся, как не удается пока искоренить карманные кражи в общественных местах, но это не повод говорить о том, что давайте не будем «вмешиваться» в «добровольные» договоры сторон и «свободную банковскую деятельность». И, конечно, ни к каким Юкосам это тоже не приведет, как указывали некоторые критики принципа частичного резервирования: те банки, которые будут аккуратно разделять классический коммерческий банк и инвестиционный банк железобетонным забором, не будут никоим образом ощущать на себе негативное воздействие «вмешательства».
Как резюме, хочу сказать о глубинном смысле необходимости НЕтрогания той части вкладов, которая не инвестируется, а находится на хранении в банке: смысл в том, что если объем денег примерно, грубо, соответствует объему благ, запасов, ресурсов, материального капитала, которым располагают люди в экономике, то попытка за счет частичного резервирования нарисовать большее количество запасов в экономике всегда будет приводить к цикличности «иллюзии» - «крах». Нельзя жить не по средствам, нельзя пытаться сделать большое дело, имея запасов и ресурсов на среднее или малое. Аморально и бесчеловечно искажать, рассогласовывать временную структуру предпочтений людей с обеспеченностью этих предпочтений запасами. И, как следствие, аморально смотреть на то, как многие миллионы и десятки миллионов человек приступают к реализации масштабных, трудоемких проектов, которые на самом деле сейчас не нужны, и не будут востребованы в будущем. Аморально выкидывать на помойку миллиарды и триллионы часов человеческих жизней, ради потворства нескольким тысячам мошенников, которые на сегодня нашли и продолжают использовать безотказный способ перераспределения собственности в свой карман.
super-art.livejournal.comскачать dle 12.1 |
